Мой парень – миллионер - Айрин Лакс Страница 32

– А ещё лучше переведи мне, что бормочет этот здоровяк, влюблённый в своих парнокопытных.

– Сама как думаешь? Нахваливает своих питомцев.

– Не теряй времени зря, кудряш, – советую ему я.

Ален усаживается на низенький стул и объясняет кудряшу, что и как следует делать и уступает место Симакову. После нескольких попыток сделать всё, как следует, кудряш сдаётся.

– Блядь, это сложнее, чем я мог себе представить!

– Уже сдаёшься? Признаёшь, что твоя идея была бредовой с самого начала?

– Ни за что, – отрицательно машет головой кудряш и вновь начинает дёргать бедную бурёнку, матерясь себе под нос.

– Старайся-старайся. Я сделаю пару удачных снимков и выложу их в интернет с подписью: будни молодых миллионеров. Откуда, так сказать, надоили энное количество нулей.

– Думаешь, это так легко? Сама бы попробовала.

– А при чём тут я? Это же ты поспорил. У тебя какой-то болезненный азарт спорщика…

– Ты права, – мрачно заявляет Симаков, – и тебе лучше не знать, какие ебанутые споры я иногда затеваю. Ладно, последняя попытка…

– Обречённая на провал, – подхватываю я.

Но в этот момент бурёнка, сжалившись над русским миллионером, решает разродиться элитным французским молоком. Или Симаков кое-чему успел научиться за столь короткий промежуток времени? Но факт есть факт. В ведро ударяет струя молока. Ален добродушно хохочет.

– Видишь, Симаков, до чего мы докатились? Над нами ржут даже простые крестьяне.

– Плевать. А спор я всё-таки выиграл.

Я решаю что-то ему возразить, но чувствую, как Ален подталкивает меня в сторону этой же коровы.

– Кот! Чего ему от меня надо?

– Ха-ха-ха! Вот теперь твоя очередь.

– Ни за что…

Симаков встаёт и, отвешивая шутливый поклон, уступает мне место.

– В отличие от тебя, я идиотские споры не заключала. И не хочу трогать сиськи крупного рогатого скота!..

Ален замирает на месте и что-то спрашивает у Симакова.

– Поля, ты поаккуратнее с выражениями. Ален хоть и не знает других русских слов, кроме, как vodka и Putin, но настроение и интонации он понимает хорошо. И он немного оскорбился, услышав твой пренебрежительный тон.

Я перевожу взгляд на Алена, лицо которого на самом деле выглядит так, словно я плюнула в самую глубину его французской души и растёрла плевок как следует.

– Между прочим, это излюбленное развлечение всех туристов. И Але?н искренне не понимает, почему ты брезгуешь.

– Я не брезгую. Просто это дичь какая-то!..

– Это не дичь, Поля. Это корова. Давай извиняйся теперь за свои насмешки над гордостью французскойпровинции.

Чёрт. Я кидаю полный негодования взгляд на Симакова.

– Я тебе это припомню, Симаков. Вот увидишь. Я тебе устрою пи-жур-эст-ель.

– Pie Rouge de l'Est, – поправляет меня кудряш, – то есть «красно-пёстрая восточная». Могу ещё перевести пару фраз из того, что рассказывает Ален.

– Спасибо, не стоит. Я и без того поняла, что он просто влюблён в своих бурёнок.

Я не брезгую и не боюсь испачкаться. Мне просто жутко страшно. Элитная бурёнка хоть и стоит спокойно, пережёвывая жвачку, но мне она внушает опасения. В особенности когда лениво поворачивает в мою сторону голову, увенчанную рогами. Жуть какая. Я сразу припоминаю всех жертв корриды из телевизионных передач. И хоть разум пытается мне растолковать разницу между бойцовскими быками Испании и молочными коровами Франции, я сжимаюсь и стараюсь как можно скорее отделаться от всего этого.

– Да ты просто мастер удойного спорта, – ржёт надо мной Симаков, когда из вымени начинает струиться молоко.

– Так. Всё. С меня довольно.

Я встаю и отставляю в сторону ведро.

– Я не подписывалась коровам хвосты крутить, даже элитным.

– Не фыркай, ёжик, – дразнит меня Симаков.

– Будешь меня поддевать, устрою тебе ванну Клеопатры прямо здесь.

– Всё, не злись, – меняет тон кудряш.

добродушно поглаживает свою бурёнку и уводит её в стойло, что-то говоря.

– Сейчас он угостит нас молоком.

– Тьфу. Пей молоко сам. Я, вообще, молоко не пью в сыром виде.

– А в кипячённом?

– Ты издеваешься? Меня сейчас наизнанку вывернет от одной только мысли. И долго нам ждать твоего Алена?

Но возвращается очень быстро. И в ведре плещется такое количество молока, что у меня глаза на лоб не лезут от удивления.

– Доильный аппарат, – переводит Симаков.

– Блядь… У них всё устроено по последнему слову техники, а ты заставил меня добывать молоко руками? Ну ты и скотина, Симаков.

– Надеюсь, что не крупнорогатая? – усмехается кудряш.

– Ещё нет. Пока нет…