Если он грешен - Ханна Хауэлл Страница 31

Пенелопа едва сдержалась, чтобы не выругаться, когда доктор Прайн снимал швы с раны на голове. Часть волос, к немалому ее огорчению, пришлось состричь. Пенелопа не очень-то заботилась о своей внешности, но за это она готова была убить миссис Крэтчитт.

Стоило ей подумать об этой особе, как у нее портилось настроение. Начиная с той ужасной ночи вся ее жизнь изменилась — но к лучшему или к худшему? На этот вопрос она не могла бы дать ответа, но ей постоянно вспоминалась девушка по имени Фейт. Привидение не давало ей покоя, но Пенелопа ничего не могла сделать, чтобы помочь печальному призраку. А мальчики совсем отбились от рук. Частенько она даже не знала, где их искать, хотя у нее были на сей счет кое-какие догадки. Во-первых, Чарлз и Кларисса внезапно стали проявлять живейший интерес к тому, где она находится и что делает. Во-вторых, ее чуть не переехала карета. И, что хуже всего, она была уверена, что ее увлечение Радмуром превратилось в чувство куда более глубокое, чем просто влюбленность. Пенелопа уже давно поняла, что влюблена в мужчину, который в скором времени женится на ее сводной сестре, но прежнее чувство к нему было лишь блеклой тенью того, что она питала к нему сейчас. Она не знала, плакать ли ей или биться головой о стену до тех пор, пока к ней не вернется разум.

В течение двух недель лорд Радмур навещал ее так же часто, как приходил к ней во сне. И с каждым его визитом объятия становились все более жаркими, а поцелуи — все более настойчивыми. Пенелопа прекрасно знала, чего он хочет. И к стыду своему, она хотела того же. Влечение к этому мужчине настолько беспокоило Пенелопу, что она стала гораздо больше времени проводить в Хаттон-Мур-Хаусе, под бдительным наблюдением сводной сестры и ее брата. Ею владело безумие, лекарства от которого она не знала. Каждое прикосновение лорда Эштона, каждый его поцелуй казались ей грехом, и она изнывала от желания погрязнуть в этом грехе.

Он говорил, что всегда считал себя человеком сдержанным и рассудительным, но она часто чувствовала его растерянность, даже тревогу, что вызывала в нем вспыхнувшая между ними страсть, возможно, именно поэтому не могла представить его спокойным и сдержанным. И он целовал ее с такой страстью, вызывал у нее такое неудержимое желание нарушить все правила, которые она для себя установила, что превращался в ее глазах в греховное искушение. Пенелопа в отчаянии сознавала, что терпит поражение в борьбе с этим искушением.

— Ну вот, девочка, — с улыбкой сказал доктор Прайн, — теперь ты как новенькая. — Он легонько похлопал ее по руке, когда она потянулась к заживающей ране. — Нет-нет, не трогай. Какое-то время почешется, а потом зуд пройдет. А волосы скоро отрастут, так что не беспокойся.

Пенелопа поблагодарила доктора и предложила проводить его на улицу, но он с улыбкой отказался, сказав напоследок, что она должна поберечь себя. Едва за ним закрылась дверь, Пенелопа бросилась к зеркалу. После недолгих раздумий она придумала, как уложить волосы таким образом, чтобы никто не увидел, что у нее на голове проплешина. Внимательно посмотрев на свое отражение, Пенелопа засмеялась; ей вдруг пришло в голову, что слишком уж она стала заботиться о своей внешности, во всяком случае — о прическе. «А ведь твои волосы ничего особенного собой не представляют, — строго напомнила она себе. — Волосы как волосы, самые обычные…»

Внезапно хлопнула входная дверь, и сердце Пенелопы подпрыгнуло в груди. Она не сразу узнала Гектора в нелепо одетом мальчике, появившемся перед ней через несколько секунд.

— Гектор?.. — Она взглянула на него с удивлением. — Неужели Кларисса считает, что именно так должен быть одет паж?

Гектор тяжко вздохнул и прошел мимо Пенелопы в гостиную. У нее в голове роилось множество вопросов, и голова от них гудела как улей. Проследовав за мальчиком в гостиную, она села напротив него и тут вдруг заметила ссадины на его лице. Тотчас же вскочив с места, Пенелопа бросилась к Гектору.