Ошибка смерти - Нора Робертс Страница 31

Его гнев был зубаст и грыз его собственное горло, когда он ворвался к себе в кабинет и захлопнул дверь. Он знал, что, если бы не ушел, этот зубастый гнев мог вцепиться в горло Еве.

«Ее проклятая работа», – думал Рорк. Чертовы копы. И с какого бодуна он мог поверить, как он мог только вообразить, будто они когда-нибудь примут его таким, какой он теперь есть?

Он не был и никогда не прикидывался невинной овечкой.

Он воровал? Частенько. Обманывал? Безусловно. Использовал свой ум, хитрость, все, что попадалось под руку, чтобы проложить себе дорогу из сточной канавы туда, где находился сейчас? Чертовски верно. Он это делал и снова сделает, если понадобится. Без малейших сожалений и угрызений.

Он и не надеялся, что его будут считать святым. Он был дублинским уличным крысенышем, природа наделила его определенными способностями и амбициями. Он использовал первые для достижения вторых. А почему бы и нет?

Он был сыном хладнокровного убийцы, и ему самому случалось убивать хладнокровно.

Но он сделал себя другим – лучшим. Как бы то ни было, кем-то иным. И когда он влюбился в женщину-полицейского, в женщину, вызывавшую у него безмерное уважение и восхищение, он очень многим пожертвовал. Все отрасли и ответвления его бизнеса теперь были легальны. Его можно было назвать акулой делового мира, но он был законопослушной акулой.

Мало того, теперь он сотрудничал с полицией, с той самой стихией, которую когда-то считал враждебной. Не сосчитать, сколько раз он предоставлял в помощь Департаменту свои ресурсы. Ну, допустим, сам факт такого сотрудничества его забавлял, интриговал и даже доставлял удовольствие, сути дела это не меняло.

Возмутительной, оскорбительной, недопустимой сути дела это не меняло.

Сунув руки в карманы, Рорк стоял у окна и свирепо глядел на огни города, который выбрал своим домом.

Он сделал себя сам, повторил он мысленно. Он построил для себя эту жизнь, он любил эту женщину больше всего на свете. Одна лишь мысль о том, что он может использовать ее, что она сама позволит использовать себя, что кто-то может их в этом заподозрить, приводила его в неистовство.

Что ж, пусть теперь поищут себе другого дурака, который будет ради них расшибаться в лепешку в поисках кровавого убийцы. И если они думают, что когда-нибудь в будущем смогут снова хлопнуть его по плечу как ни в чем не бывало и попросить поиграть в гражданского эксперта-консультанта, пусть поцелуют его в задницу.

Рорк услышал, как открывается дверь, отделявшая его кабинет от кабинета Евы, но не обернулся.

– Я сказал все, что хотел сказать по этому поводу, – предупредил он ее. – Больше мне сказать нечего.

– Прекрасно, в таком случае ты можешь послушать. Я прекрасно понимаю, почему ты расстроился.

– Расстроился?!

– Я тебя не виню за то, что ты разозлился до чертиков и жаждешь крови. Со мной было то же самое.

– Прекрасно. Значит, мы на одной волне.

– Мне так не кажется. Рорк…

– Если ты думаешь, что это обычный приступ раздражения, что меня можно умаслить, ты ошибаешься. Всему есть предел, Ева, где-то надо подвести черту. В этом деле мы дошли до моей черты. Надеюсь, ты будешь уважать мою позицию в этом деле. – Теперь он повернулся к ней. – Надеюсь, ты поставишь меня на первое место. Вот и все.

– Можешь в этом не сомневаться. Но ты должен меня выслушать. Дошли мы до черты или нет, ты не имеешь права отдавать мне приказы.

– Я просто сказал, что думаю.

– К черту все это, Рорк. К чертовой матери. – Ева чувствовала, как у нее в душе тоже разгорается гнев, правда, придавленный сверху тошнотворным страхом. – Я зла, ты зол, и если это будет продолжаться, мы всерьез разозлимся друг на друга, может, даже переступим еще какую-нибудь черту, и потом нам нелегко будет отступить, хотя нам обоим досталось от посторонних.