Мне не забыть - Елена Свиридова Страница 31

Ваня прошептал Адику:

— В Литинститут меня не взяли… Может, пойти на режиссерский?

— Ты не сможешь, — сказал Андрей, — режиссер должен быть сволочью, он должен ходить по трупам.

— А Красовский? Ты думаешь, он ходит по трупам?

— Не знаю… Возможно, он — исключение. Я ничего о нем не знаю как о человеке. Он смелый, может, он и гений, но неизвестно, какой он человек.

— Гений и злодейство несовместимы… Он не может быть подлецом. Плохой человек не сделает такое кино, — уверенно констатировал Ваня. — Я все теперь понял, но это совсем ничего не меняет и не может изменить… — Он вдруг замолчал, углубившись в себя.

— В твоем отношении к Натали, — закончил за него Андрей.

Ваня ничего не сказал, но его печальная улыбка говорила сама за себя.

— И ты абсолютно прав, Серенький! — продолжал Адик. — Муза остается музой, и плевать нам, как и на кого она смотрит!

— Муза с украденным сердцем… — произнес Иван нараспев. Когда его голос звучал так, он обычно начинал сочинять стихи.

— Давай, родной, — тихо сказал Андрей, — это будет лучшая наша песня…

Когда вся компания дружно ввалилась в квартиру Андрея, они увидели Гешу и Вовчика, с мрачным видом разливающих в стаканы дешевый портвейн.

— Ребята, куда вы пропали? — спросила Наташа. — Я вас ждала!

Бас-гитарист и ударник ничего не ответили, чокнулись, выпили, и Геша налил по новой.

— Что за кислые морды? — Андрей подошел к ребятам и положил им руки на плечи. — Ей-Богу, вы много потеряли.

Оба опять промолчали, потом Геша хрипло произнес:

— Вовчика в армию забирают.

— Да ты что! Этого не может быть! Это какая-то ошибка! — возмутился Андрей.

— Нет, Адик, все к черту! Не сработало! Написали, сволочи, что я абсолютно здоров! — Вовчик допил свой стакан и уронил голову на руки.

Все молчали. Каждому хотелось что-то сказать, подбодрить друга, но никто не мог найти нужных слов, потому что все это теперь казалось бессмысленным.

— Ты классный музыкант, — первым нарушил молчание Андрей, — тебя определят в какой-нибудь клуб, будешь культработником.

Вовчик замотал головой и пробормотал, ни на кого не глядя:

— Афганистан… Молитесь за меня, ребята…

Морозным январским утром к зданию загса лихо подрулили три милицейские машины. Сотрудница увидела их из окна, тут же сообщила заведующей. Это вызвало легкий переполох. Заведующая отправила одну из своих подчиненных выяснить, в чем дело. Та выбежала на крыльцо с испуганным лицом и, к удивлению своему, увидела, как из одной машины выходит высокий молодой человек в парадном костюме и подает руку красивой девушке в белом платье. Следом за ними вываливается целая толпа с цветами, шампанским, гитарой, фотоаппаратами и бодро и весело шествует в загс.

Девушка тут же побежала к заведующей сообщить, что тревога ложная. Оказывается, милиционеры тоже женятся!

— Голицына и Денисов, пройдите в зал регистрации! — торжественно произнесла молоденькая сотрудница в строгом костюме.

— Макс, что делать? Мамы до сих пор нет. Мы договорились, что она приедет прямо сюда на машине с тетей Жанной и дядей Мишей… Вечно из-за этих родственников какие-то неприятности!

— Честно сказать, мне они тоже не очень нравятся, — признался Максим.

— Зато они от тебя в восторге! — раздраженно сказала Лера. Ей трудно было забыть все зло, которое причинила ей тетка.

— Успокойся, сегодня у нас счастливый день, не думай о плохом. А Софье Дмитриевне, конечно, надо было ехать с нами.

— Я предлагала, но она решила, что так будет лучше для установления всеобщего мира…

— Ты ей время точно назвала?

— Конечно, к 11.30. Она не могла перепутать, я ей все написала, как и куда ехать.

— Голицына и Денисов, пройдите в зал! — настойчиво повторила девушка.

— Надо идти, — Максим взял Леру под руку, — не волнуйся, Софья Дмитриевна просто опаздывает, вот увидишь, она появится сейчас.

— А нельзя немного отложить? Попробуй поговорить с ними, ты ведь умеешь, Макс! — попросила Лера. — Я не хочу, чтобы начиналось без мамы.

— Ладно, попробую.

— А я пока позвоню домой, может быть, она еще там… — Лера бросилась к телефону в вестибюле.

К ней подошел Максим.

— Знаешь, ничего не получается, у них все расписано по минутам. Или сейчас, или еще три месяца ждать!

Лера посмотрела на собравшихся — родителей Максима, его друзей, Наташу, Адика, Ваню — нарядных, торжественных, улыбающихся…

— Идем, — сказала она решительно, — нельзя заставлять всех ждать. Если мы решили пожениться, значит, сейчас мы поженимся.

— Не верю, честное слово… — Максим поглядел Лере в глаза. — Я думал, ты никогда не согласишься…

— Я и сама так думала… Но в жизни все меняется.

Девушка в строгом костюме встала напротив собравшихся.

— Дорогие Валерия и Максим! Поздравляю вас с созданием новой семьи. Живите долго и счастливо, в любви и согласии… — проговорила она, от волнения хватаясь руками за огромный письменный стол.

— Какая симпатичная! — произнес Леха. — Надо бы познакомиться.

— Да тише ты, бабник наглый! — шикнул на него Максим.

Девушка запнулась, густо покраснела.

— Извините, — пробормотала она, — у меня сегодня первая регистрация… Пожалуйста, жених и невеста, подойдите к столу и поставьте свои подписи… А теперь прошу расписаться свидетелей.

Пока Наташа деловито расписывалась в книге, Леха быстро поставил свою закорючку и уставился на девушку.

— Господи, я, кажется, все перепутала, — она нервно вертела в руках какую-то бумажку, — надо было сначала расписаться, а потом поздравить…

— Как вас зовут? — шепотом спросил Леха.

— Светлана Борисовна.

— Вы, Светлана Борисовна, все сделали просто замечательно. Правда, Наташа?

— По-моему, все прекрасно, — улыбнулась свидетельница.

— Так вот, мы тоже поздравляем вас! — произнес Леха громко, чтобы слышали все. — С вашим, так сказать, дебютом! — Он протянул девушке букет красных гвоздик.

— И желаем вам любви и счастья, — добавила Наташа, вставая из-за стола.

— Да что вы, — она окончательно растерялась. — Спасибо… Честное слово, зачем это?

— Свидетель, хватит заниматься личной жизнью, открывай шампанское! — крикнул Максим.

Все подняли бокалы и дружно чокнулись.

— Мне нельзя на работе, — вздохнула Светлана.

— Мы никому не скажем, — подмигнул Леха. — Скажите, Светлана Борисовна…