Семья - Тони Парсонс Страница 31

Джек Джуэлл слишком много работал и не мог всегда находиться подле дочерей. И дело тут было не только в условиях работы. В отличие от бывшей жены и большинства других актеров, у Джека Джуэлла не было ни одного года простоя. На его вылощенное, хотя и несколько старообразное, обаяние всегда находился спрос. «Тип опереточного благородного джентльмена», — так охарактеризовал его один критик, стараясь, очевидно, побольнее уколоть, однако сам Джек предпочел воспринять эти слова как комплимент. Иногда он брался за работу не из-за денег, а для укрепления чувства собственного достоинства, чувства собственной значимости, которое проистекает из осознания того, что ты являешься частью трудового сообщества.

Когда Оливия покинула Джека, его самолюбию был нанесен ощутимый удар. Он стал недооценивать свою мужскую состоятельность. И единственным способом восстановить утраченное самоуважение была профессия. А также целая галерея женщин, с которыми его сталкивала работа и которые побывали в его постели.

Делать вместе с Кэт домашнюю работу, отвозить Джессику в балетную школу, учить Меган красиво одеваться — все это мало помогало Джеку вновь обрести целостность. Для этого ему нужна была работа. Оказалось, что гораздо проще добиться успеха на профессиональном поприще, нежели на семейном.

И вот теперь две его дочери сами собирались завести детей. Эта новость наполняла Джека счастьем. Ему казалось, что внуки привнесут стабильность в его маленькую семью, станут залогом ее жизнеспособности.

Разве дочери давали ему чувство стабильности? Он был рядом с ними разве что в теории. На практике Джек чаще отсутствовал — пропадал то на съемках, то на разных полезных вечеринках в компании обученных любви и сильно накрашенных девиц, недавних выпускниц Академии театрального искусства. К своему тщательно скрываемому, однако весьма ощутимому стыду, Джек Джуэлл прекрасно знал, что свои родительские обязанности он выполнял из рук вон плохо. Иногда это приводило его в отчаяние. Но возможно (нет, абсолютно определенно!), именно тогда он интуитивно нащупал здоровый баланс между домом и работой. И стал от некоторых предложений по работе со спокойной душой отказываться, от некоторых женщин уходить с легким сердцем. И возвращаться пораньше к своим дочерям. Теперь об этом думать уже, конечно, поздновато. Но, слава богу, в конце концов его родительское дежурство закончилось благополучно. Джек знал, что и Меган, и Джессика станут хорошими матерями. Меган такая умная и строгая, Джессика такая добрая и любящая. Они обе станут теми, кем их мать никогда в жизни не была.

Но если сам Джек вечно был занят работой или старлетками, то в случае с Оливией дела обстояли гораздо хуже. С тех пор, как та ушла из семьи, она вела себя так, словно пыталась стереть все воспоминания о прошлой жизни. Контакты с дочерьми происходили спорадически, а затем и вовсе прекратились. Оливия словно ждала, что первый шаг навстречу должны сделать дети. Сама она не прилагала ни малейших усилий. Ее гораздо больше занимали другие проблемы: борьба с лишним весом, неудачная подтяжка лица и — снова и снова — поиски мужчины своей мечты, которые всякий раз оборачивались тем, что новый мужчина оказывался, как и старый, отпетым лентяем или безнадежным неудачником.

Джек встречал в жизни отцов, которые именно так вели себя по отношению к старой семье. Оливия доказала, что точно такими же безжалостными и бессердечными могут быть и матери. Животные, и те гораздо лучше относятся к своему потомству, чем она. Джек никогда не мог объяснить такого рода жестокость по отношению к детям. Впрочем, точно так же он не мог выразить словами, почему сам, будучи отцом, так мало уделял им внимания.

Ох уж эти чертовы актеры, корил он себя. Без сценария ничего не могут сделать как следует.

Меган часто говорила пациентам, что беременность можно сравнить с полетом на самолете. Самое опасное во время полета — это взлет и посадка. Именно в эти моменты, как правило, случается все самое худшее, что может случиться.

На каком сроке была Джессика, когда они вчетвером вместе с отцом сидели в своем любимом ресторане в Чайнатауне? Четыре недели, кажется. Большинство женщин в это время даже не подозревают о беременности. Они смотрят на календарь и начинают задумываться: «Что-то странное. Кажется, менструация задерживается». Впрочем, скорее всего, многие из них даже не замечают, что цикл слегка сдвинулся.

Конечно, если они не живут в режиме ожидания. Если они в жизни не занимаются только тем, что предпринимают постоянные попытки забеременеть.

— Скоро ты станешь дедушкой! — в который раз повторяла Джессика, смеясь от радости. — Причем, дважды дедушкой! Как тебе это нравится, па?

— Быть дважды дедушкой вряд ли труднее, чем трижды отцом! — Джек улыбнулся и обнял Джессику. — Но в конце концов на склоне лет я смогу вам за все отплатить. Мои поздравления, дорогая. Я знаю, как ты этого хотела. Ты и Паоло.

Потом он попытался провернуть то же самое с Меган, но у него как-то не получилось: то ли мешали китайские палочки в ее руках, то ли тот факт, что у дочери нет мужа. Меган стрельнула в отца суровым взглядом.

— Хорошая работа, дорогая, — сказал он, и Меган почувствовала себя так, словно сдала на отлично очередной экзамен.

Она улыбнулась. Дорогой старый папашка. Для него что четыре недели, что двенадцать недель. Но она-то знала, что это далеко не одно и то же. Во время взлета и посадки разница в несколько недель может стать роковой чертой между жизнью и смертью.

Потому что, как и все доктора, Меган считала беременность по неделям. Это только весь остальной мир считает беременность по месяцам.

Меган думала: «О, Джесс! Четыре недели — это слишком мало, чтобы оповещать об этом других людей». Но ничто не могло остановить болтливый язык Джессики. Она слишком долго ждала. И просто не могла стереть с лица выражение беспредельной, необузданной радости.

Меган тоже обняла сестру и поздравила со всей сердечностью, на какую была способна, но про себя подумала: самолет все еще на взлетной полосе. Полет еще впереди.

— Мы узнали об этом утром в воскресенье, — рассказывала Джессика отцу. — Паоло вернулся со своей пробежки, а я сидела в это время на крыльце. Он на меня посмотрел — и тут же все понял!

«Но дело не только в моих опасениях, — думала Меган. — Здесь что-то еще». В глубине сердца она чувствовала зависть, приступы сестринского соперничества. Да, она была счастлива за Джессику. Но вот у Джессики теперь есть все: муж, собственный дом, собственная жизнь. Ну, да, конечно, и кольцо на руке (как же без этого?). И во время свадьбы отец вел ее меж деревянных скамей через всю церковь к алтарю: передавал мужу с рук на руки, как об этом принято говорить. И Паоло воскресным утром совершал свою обычную пробежку, а потом вернулся домой и узнал хорошую новость. И ночью наверняка ласкал Джессику еще жарче, чем прежде. А теперь для полного комплекта у них появится ребенок.

«А у меня нет Паоло, — думала Меган. — Нет кольца, нет места в моей маленькой квартирке для голубой или розовой спаленки. Все, что у меня есть, — это младенчик в животе и арендованная квартира в Хэкни».