Самый желанный - Селеста Брэдли Страница 31

Но Софи не обращала на него никакого внимания. Она даже потянулась к какому-то немолодому типу, которого Грэм раньше не видел. Тут он почувствовал, как длинные ногти Лилы больно вонзились ему в руку. Он вдруг очнулся и вспомнил о деле. Похоже, пора написать на лбу (или еще где-нибудь): «Продается один древний титул, слегка потускневший. Предлагайте вашу цену».

А у Лилы денежки водятся. Грэм с трудом подавил вздох.

– Что вы можете предложить, миледи?

– Прошу прощения? – Глаза смотрели настороженно. Лила все время боялась насмешки, может быть, потому, что была слишком доступной мишенью.

Грэм вспомнил о разваливающихся коттеджах, умирающих с голоду арендаторах и добавил тепла в свою улыбку.

– Ваше предложение, миледи?

Лила замурлыкала. В буквальном смысле. Когда-то это мурлыканье очень возбуждало Грэма, а сейчас он просто надеялся, что Софи со своего места не слышит этого приторного воркования. Он представил, сколько сарказма она на него выльет: «Развели домашних животных, Грей? Будете уходить, не забудьте счистить кошачью шерсть с зада».

– Приходи ко мне сегодня ночью, мой сладкий, – проговорила Лила. Ее хрипловатый шепот звучал почти как вздох оргазма. – Приходи, ложись со мной, и я успокою тебя… так, как ты любишь.

Зная, что не избавится от нее, если не согласится – не то чтобы он действительно хотел от нее избавиться, особенно сейчас, когда серьезно рассматривал возможность жениться на ней, просто нельзя было позволять ей вести себя подобным образом, ведь она может подвести их обоих, – Грэм похлопал женщину по руке и шепнул:

– Разумеется. Как скажешь, Лила.

– И не опаздывай, – приказным тоном произнесла она и наконец отпустила его руку. Грэм незаметно пошевелил мышцами, они почти потеряли чувствительность там, где она в них вцепилась.

Лила тотчас собралась уезжать. Грэм знал, что так и будет. Добившись своего, она ни минуты не потратит сверх необходимого. Махнув Тессе рукой и мотнув головой, Лила решительно направилась к двери.

Освободившись от нее, Грэм снова повернулся к Софи, которая предпочла его игнорировать. Сейчас она снова оказалась в центре кружка обожателей, за их спинами ее почти не было видно. Грэму пришлось подавить раздражение: неужели он надеялся, что она будет просто сидеть и ждать его в одиночестве, как бывало раньше?

Ладно, толпа – это преходящее, но дело в том, что Грэм помнил прежнюю Софи – в старом платье, с очками на кончике носа, погруженную в непонятные переводы, с чернильными пятнами на пальцах и очень сердившуюся, когда ее отвлекали. В общем, он хотел, чтобы все оставалось по-старому.

А сейчас только посмотри на нее! Грэм не знал, какой волшебник сотворил это чудо, но Софи сидела прямо, расправив плечи, держалась спокойно и сдержано в комнате, полной идиотов, от которых, как ему было известно, в прежние времена она бы бежала сломя голову. Гордость за нее соперничала с обычным собственническим чувством. Грэм окончательно рассвирепел, покинул свой наблюдательный пост у камина и решил немедленно убраться из этого балагана, ведь у него полным-полно собственных дел.

На пути к выходу он задел парочку менее удачливых юнцов.

– Увидите, в среду я поведу ее в оперу.

– А я предложу сопровождать ее сегодня на музыкальный вечер у леди Пибоди и…

Из горла Грэма вырвался грозный рык. Не успев сообразить, что делает, он обернулся к молодым людям.

– Это я сопровождаю мисс Блейк на музыкальный вечер леди Пибоди. – И тут же повернулся ко второму юнцу. Может, надо было наоборот, но Грэм решил, что эта парочка взаимозаменяема. – И в среду в ложе Брукхейвенов в опере тоже буду сидеть я.

Юнцы затрепетали, а Грэм обернулся к остальным гостям и послал им такой убийственный взгляд, что толпа явно стала редеть. Несколько самых стойких, включая Сомерса Бут-Джеймисона, пытались противостоять его натиску, но Грэм стал теснить противников одного за другим, ясно давая им понять, что их присутствие нежелательно.

– Твое присутствие нежелательно, – в открытую заявил он Сомерсу.

– Послушай, Иденкорт, ты много на себя берешь. Лично я не считаю, что у тебя здесь больше прав, чем у остальных, – вскинулся Сомерс.

Грэм зарычал. По-настоящему зарычал. В подсознании мелькнула трезвая мысль, что, должно быть, в нем значительно больше от отца, чем он считал раньше, ведь даже Сомерс вдруг отшатнулся, в его глазах появилась тень неуверенности.

– Что-то я здесь подзадержался…