Легенда о любви - Лора Эллиот Страница 31

— Только не твоих, Тим, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Уходи, уходи по-хорошему. Иначе я подниму шум.

— Ты ведь знаешь, киска, что я ничего не боюсь. Сотня долларов заткнет рот любому индусу. А ты, надо признаться, так сексуальна в гневе. Трудно устоять. Сколько страсти, ну и женщина! И ты думаешь, что я упущу такую женщину, как ты? Тим Кэпшоу не будет самим собой, если это случится. Давай лучше не будем ссориться. Иди ко мне сама. — Он протянул к ней руки, мерзко и похотливо улыбаясь.

Джессику трясло от гнева. Ее щеки горели, на лбу выступили капельки пота. Она стояла посреди комнаты, сложив руки на груди, и часто, прерывисто дышала.

Тим ехидно усмехнулся.

— Думаешь, нормальному мужчине легко смотреть, как вздымается твоя пышная грудь, готовая разорвать жалкие лоскутки, сдавившие ее, и вырваться на свободу? Ты что, думаешь, что я камень, киска?

— Нет! Ты зверь! — свирепо выкрикнула она. — И тебе не место среди людей! Убирайся! Вон!

Она бросилась к двери, широко распахнула ее и стала рядом, снова сложив руки на груди.

— Вон! — повторила она, готовая испепелить его взглядом, ожидая его ухода.

Но Тим не торопился уходить. Он совершенно невозмутимо обвел глазами ее комнату.

— Судя по этому жилищу, в твоей жизни мало что изменилось, киска. Ты могла бы жить лучше. С твоей внешностью и талантом…

— Вон! — перебила она.

Тим медленно направился к двери и, поравнявшись с ней, на миг остановился.

— Уверен, что мы еще увидимся. И не только увидимся, — небрежно уронил он и вышел.

Как только он оказался за дверью, Джессика обеими руками шумно захлопнула ее и закрыла на задвижку.

Проклятие! Дьявол! Как этот мерзавец умудрился так быстро найти ее?

Ее продолжало трясти, и, чтобы успокоиться, она стала ходить по комнате. В воздухе все еще висел ненавистный запах его дорогого лосьона, который преследовал ее, перехватывал горло, вызывал удушье. Она подошла к двери балкона и широко распахнула ее.

Свежий ветер ворвался в комнату, всколыхнул занавеску, ласково коснулся ее пылающих щек.

Господи! Джессика упала на кровать и разрыдалась.

Господи! Почему? Почему этот грязный подлец явился к ней сегодня? Почему он, а не Кевин? Где ее Кевин? Почему он не пришел, чтобы спасти ее от этого зверя в человеческом облике?

Горячие, соленые слезы текли ручьями по ее щекам. Она утирала их кулачками, продолжая безутешно всхлипывать.

Каждый вечер между восьмым и девятым часом, когда угомонившаяся и притихшая Лакшман Джула, скупо освещенная редкими фонарями, медленно погружается в сон, откуда-то со стороны Гималаев поднимается сильный, порывистый ветер. Он со свистом несется по ущелью вдоль Ганги, обрушивается на дома, теребя оконные рамы, раскачивает и ерошит буйные кроны огромных вековых деревьев, растущих на склонах холмов, которые когда-то, еще в самом начале мира, почтительно расступились, освобождая путь для стремительно бегущей богини-реки.

Кевин стоял на мосту, подставляя лицо под яростные порывы ветра. Мост под ним раскачивался и содрогался. Тросы визжали и тряслись. Река, похожая на огромную черную змею, извиваясь всем телом, ползла мимо.

Джессика. Он проспал почти весь день, и только к вечеру, снова отправившись на ее поиски, встретил Уму и Шанкара и узнал, где она остановилась. Он, не раздумывая, побежал в ее ашрам, но у входа его встретил управляющий и спросил, к кому он идет.

— К Джессике Роджерс, в комнату номер пятнадцать, — ответил Кевин.

— Извините, но к ней сейчас нельзя. У нее гость, и он попросил не беспокоить их.

Кевин пожал плечами и покинул ашрам.

Гость. Интересно, что это за гость, с которым она закрывается в комнате в этот час? Неужели за каких-то несчастных два дня, пока он, как дурак, торчал в джунглях и косился на кончик носа, девушка успела завести любовника? Конечно, с ее внешностью и обаянием ей это ничего не стоит. От мужиков небось отбоя нет.

Джессика. Милая, любимая Джессика… Неужели судьба снова жестоко посмеялась над ним? Разбудила в нем любовь и тут же отняла любимую?

Ждать, пока гость не покинет ее, чтобы появиться на ее пороге?

А может, это деловая встреча? Может, кто-то просто помогает ей в работе над ролью Сати?

Душа Кевина рвалась на части от сомнений и догадок.

Почему он не признался ей в любви еще в джунглях?

Ему снова казалось, что он повис между завершившейся и еще не начавшейся эпохами своей жизни, как теперь, стоя на мосту между двумя берегами реки. Неизвестность угнетала, изводила, терзала. Найдет ли он свой берег? Выберется ли наконец из неопределенности?

Желанный берег любви, казалось, снова отдалился, маня и вместе с тем скрываясь за туманами.

После утреннего киртана двор Вималананда ашрама внезапно затопила невидалая до сих пор толпа народа. Откуда ни возьмись нахлынули десятки паломников, бродячих аскетов и любопытствующих иностранных туристов. Пестрое людское море волновалось и гудело в ожидании даршана святого.

Джессика стояла в толпе, тревожно оглядываясь по сторонам. Она надеялась увидеть Кевина. Он должен был уже вернуться. Он не сможет оставаться в джунглях после своего пламенного признания богине.

А может, с ним что-то случилось? Может, он ранен или заболел и поэтому не может выбраться из леса?

Кевин, покажись. Я хочу знать, что с тобой все в порядке, что тебя не укусила обезвреженная миллион лет назад нилькантская змея, что ты не ушиб ногу или руку, ломая сухие ветки для костра, что у тебя не разразилась малярия.

Кевин, где ты?

Появились бы хотя бы Ума с Шанкаром — ее проводники и друзья. Но даже их, сколько она ни искала глазами, в толпе было не видать.

Наконец на пороге своей комнаты появился Махараджи и медленно стал обходить ряды народа. Он, как обычно, временами останавливался, заговаривал с кем-то, задавал вопрос. Проходя мимо Джессики, он тоже остановился.

— Где он? — спросил святой, заглядывая ей в глаза.

— Не знаю, — смущенно ответила она, догадавшись, о ком идет речь.

— Не знаю, — словно передразнивая ее, повторил Махараджи и продолжил свой путь.

Глаза Джессики наполнились слезами.

Кевин стоял в самом хвосте ряда, мучительно ожидая приближения Махараджи.

Судя по всему, она просто не пришла сегодня на даршан. Может, проспала, засидевшись допоздна со своим интимным гостем? Может, до сих пор нежится в его объятиях? От этих мыслей Кевину хотелось громко завыть. Или побежать на мост и броситься в Гангу. Он теперь жалел, что не сделал этого вчера вечером.

Неужели кто-то украл у него его любовь?

Неужели все обманули его? И Махараджи, и богиня? Если это так, то его жизнь окончена.