Не бойся, малышка - Ирина Тарасова Страница 31

— Тип-топ, — прошептала Таня. Ее лицо побелело, зрачки расширились.

— Только Пугач — та еще скотина. Ему еще и шестнадцати не было, когда он девчонку убил. За это в колонии отсидел. Сейчас снова на мокрое дело потянуло. В общем, к утру сволочь сознался в убийстве тех, кто на моей заправке работал.

— Значит, Пугач Нинку убил, — прошептала Таня, сжав кулаки. Минуту она сидела недвижно, потом, с трудом шевеля губами, произнесла: — Я хочу его видеть.

— Не стоит, — сказал Виталий Михайлович и с силой раздавил окурок в пепельнице. — Противное зрелище.

— Я хочу видеть этого гада, — повторила Таня, не замечая боли от впившихся в ладони ногтей.

— Нет, — решительно повторил Виталий Михайлович. И тут же, понизив голос, добавил: — Он мертв.

— Мертв?..

Если бы Таня не сидела, то точно упала — настолько все обмякло у нее внутри.

— Охрана лопухнулась, галстук не сняли, вот и удавился, гад, — крутя рукой пепельницу, сказал Виталий Михайлович.

— Галстук?..

Таня была удивлена. В последний раз, когда она видела Пугача, галстука на нем не было. И вообще, не было похоже, что он когда-либо носил галстуки.

— Вот такая причуда была у мальца… Любил, говорят, попижонить, — небрежно сказал Виталий Михайлович. — Ты тех, что на моей заправке убили, хорошо знала? — спросил он и, отставив пепельницу, взял ее взмокшую ладонь в свои холодные руки.

— С Ниной мы с пятого класса дружили, — тихо сказала Таня.

— Можешь считать, что отомстила за подружку. — Он перевернул ее кисть ладонью вверх и провел указательным пальцем по тыльной стороне. — Вон аж кровь проступила. Зачем так?

— Кровь, смерть… опять смерть… — прошептала она, не отнимая руки.

— Что? — Он посмотрел на нее непонимающе. — Ты что, жалеешь эту тварь?

— Нет! — Она вырвала свою руку, как будто обжегшись. — Там, где я, — смерть. Я Нинку на заправку устроила, теперь вот Пугач… А все остальные? Что с другими будет?

— Узкоглазого должны выпустить. Сверчок самым разговорчивым оказался. Он хитрый, девок только соблазнял. Или трусливый. На грабежи его не брали. Если заявления от девок добудут, дадут условно. Только вряд ли станут возиться с ним. Пугач мертв. Твоего даже за содействие следствию выпустят. Сова за соучастие пойдет.

— Кольку выпустят. Сову, значит, осудят. Пугач мертв… А я…

— А ты помогла поймать подонков, которые убили твою подругу, а я за Гошку поквитался, — сквозь зубы сказал Виталий Михайлович.

Недоумение отразилось на испуганном лице Тани.

— Вы знали Гошу?

— Мать его — двоюродная сестра моей тетки. Седьмая вода… Парень женился только, жена беременная, четвертый месяц. Ребенка решила оставить, умница. — Он взял новую сигарету. — Девке чуть за двадцать, а уже вдова, родит сироту. Мы с Максимкой сами сиротами росли, знаем, каково это… — Блеснув зажигалкой, он прикурил и выпустил дым через ноздри. — А ты говоришь, жалеть…

Тонкие, будто вырезанные ножом, губы опять стиснули фильтр; кончик сигареты полыхнул — и Тане стало страшно, словно она оказалась рядом с набирающим силу вулканом; в любой момент может начаться извержение, и льющаяся через кратер лава уничтожит все вокруг.

Она нашла в себе силы встать.

— Куда? — спросил он, приоткрывая веки.

Таня вздрогнула, но осталась на месте.

— Я в ванную…

Она заперла за собой дверь, подошла к раковине, крутанула сразу оба крана. Вода с силой ударилась о фаянс и, рикошетом, брызнула на нее. Уменьшив напор, Таня опустила ладони под струю воды. Вода заскользила по ее пальцам.

«Ведьма», — прошептала она, глядя на свое отражение в зеркале. В помутневших глазах застыла боль. Она опустила взгляд. На стеклянной полке, прикрепленной к зеркалу, лежал фен. Таня посмотрела на воду, перевела взгляд на фен. Она вспомнила сцену из американского фильма, где женщину убивают в ванной, полной воды, кидая в воду включенный эпилятор. «Наверное, фен тоже подойдет», — подумала она.

— Ты что, решила ванну принять? — раздался голос из-за дверей.

— Нет, душ, — ответила она и закрыла краны умывальника.

— Долго не возись, Максим ждет.

— Ладно, — крикнула она, сбросила халат и осторожно шагнула в ванну, ступней ощущая прохладу скользкой поверхности.

Теплые струйки душа лизнули ее плечи. Таня сняла со стойки никелированный шланг и стала водить рукой сверху вниз, следя взглядом, как вода омывает ее грудь, спускается по ложбинке к пупку; щекоча бедра, скатывается между ног. От наслаждения она закрыла глаза. «Как хорошо», — прошептали ее губы. Мысли о смерти мгновенно оставили ее. Ощущение живого тепла, безотчетной неги, которые дарила мягкая, теплая вода, вытеснили из головы все дурные мысли.

— Я готова, — сказала Таня.

Виталий Михайлович скептически оглядел ее сверху донизу.

— Что-то не так? — растерялась она, уловив недовольство на его лице.

— Штаны, — скривился он.

— Джинсы, — поправила Таня.

— У тебя что, ноги в цыпках?

— Не поняла…

— Платье надень, — приказал он.

— Зачем? Так удобнее… — растерялась она.

— Как клонированные… Голубые джинсы, черная майка. Переоденься.

— У меня только брюки… — солгала она. Ей не хотелось надевать платье, в котором она вчера была на дискотеке.

Виталий Михайлович достал бумажник, отсчитав несколько купюр, положил на стол.

— Купи себе что-нибудь красивое. Повторюсь: ты должна для Максимки стать лекарством.

Таня смотрела на купюры, прикидывая, что можно будет купить на эти деньги.

— Максиму прописаны положительные эмоции. Много положительных эмоций. Для этого ты и нужна. Никакого хныканья, капризов и прочего. Чтоб жизнь — как праздник, поняла?

Таня кивнула, не поднимая глаз.

…Когда они вышли, серая «Волга» стояла у подъезда.

— Я сейчас, — сказала Таня и побежала к торцу многоквартирного дома. — Дубль два, — прошептала она и, размахнувшись, бросила в мусорный бак шуршащий пакет, в котором упокоилось ее леопардовое платье.

— Я тебе доверенность выписал, — сказал Виталий Михайлович, когда она подошла к машине. — Действительно хорошо водишь? — спросил он, протягивая ей вдвое сложенный листок.

— Спросите у Максима, — ответила Таня. Почему-то рядом с «Волгой» она чувствовала себя уверенней.

— Ладно… Сейчас езжай за мной. Покажу тебе один магазин.

Виталий Михайлович сел в стоящий неподалеку серебристый «опель». Таня раскрыла сумочку, достала связку ключей, вздохнув, нажала на кнопку брелока. «Волга» подмигнула ей, и она села на водительское место.