Мой желанный и неприступный маркиз - Александра Хоукинз Страница 31

Матиас выругал себя за язык без костей. Слово — не воробей, поэтому он попытался смягчить то впечатление о себе, как о дерзком нахале, которое сам же создал.

— У собак отвратительное дыхание.

Она всплеснула руками и засмеялась, глядя на его попытки.

Воодушевившись, он тут же стал придумывать повод, чтобы снова рассмешить девушку.

— И они слишком волосатые, чтобы с ними целоваться.

— Я поверю вам на слово, — сказала она, с каждым поворотом дорожки становясь все больше расслабленной. Посыпанные гравием тропинки сада были проложены по периметру огромного прямоугольника, который пересекали более короткие тропки для тех, кто предпочитает недолгие прогулки. Если они будут обходить сад по прямой, в конечном итоге вернутся назад на террасу.

Матиас вынудил Темпест повернуть еще раз. Будь его воля, их прогулка по освещенному факелами саду стала бы бесконечной.

— Ваша семья поддерживает дружеские отношения с лордом и леди Окстон?

Обрадовавшись, что их разговор перешел от Уаррилоу и брака на другую тему, он пожал плечами.

— Граф с графиней несколько раз посещали балы моей матушки. А ваши?

— Отец ездит с лордом Окстоном поохотиться. Они часто останавливаются в охотничьем домике графа на севере.

Он не переставал удивляться, сколько у их семей общих знакомых, однако, несмотря на это, семьи Рук и Брант редко оказывались в одном зале.

В стене из живой изгороди обнаружился небольшой альков, и только Матиас хотел предложить леди Темпест присесть, как к своему величайшему изумлению заметил, что мраморная скамья занята. Мужчина с женщиной слились в объятиях и забылись поцелуем, никого не замечая вокруг. Услышав негромкое восклицание своей спутницы, он обернулся, чтобы посмотреть на ее реакцию. Вместо смущения или оскорбленных чувств, дама смотрела на целующуюся парочку с любопытством и удивлением. Их взгляды встретились, Темпест улыбнулась.

Матиас обхватил ее рукой за талию и притянул к себе. Она прикрыла ладошкой рот, сдерживая смех. Они не проронили ни слова, пока не убедились, что парочка не заметила их присутствия.

Как только они отошли на безопасное расстояние, леди Темпест убрала руку и захихикала.

— По-моему, я узнала даму.

— Неужели? — произнес он, когда они обходили большой фонтан.

Она кивнула, а Матиасу захотелось заключить ее в свои объятия и целовать до тех пор, пока дерзкое выражение на ее лице не сменится на иное, на исполненное желания.

— А тот джентльмен вовсе не ее жених.

Должно быть, леди Темпест почувствовала его намерения, потому что ускорила шаг и оказалась вне пределов досягаемости.

— А вы, милорд? Вы именно за мной последовали на бал Окстонов?

— А если и так?

— Не следовало это делать, лорд Фейрлэм.

— Раньше ты называл меня Шанс. Ничего не мешает нам отбросить все формальности.

— Ничего? — Она воздела руки к небу, как будто призывая в свидетели небеса. — Одной вашей фамилии достаточно для соблюдения всех без исключения формальностей. Я даже разговаривать с вами не должна.

— И целовать.

Но когда он приблизился к ней, она увернулась.

— Довольно! — Темпест отвела взгляд и облизала губы. — Вы просили о благодарности. Мне следовало вам отказать.

— И все же не отказали, — пробормотал он, поднял пальцем ее подбородок, чтобы она посмотрела ему в глаза. — А если я хочу, чтобы вы еще раз меня поцеловали, даже несмотря на то, что наш первый поцелуй был просто ужасен?

Леди Темпест была настолько встревожена его близостью, что не сразу поняла, что он сказал. Ее живые карие глаза округлились, потом прищурились, напомнив ему, что она является сестрой того джентльмена, который с радостью пристрелит Матиаса, если она попросит.

— Что вы сказали?

— Возможно, «ужасный» — слишком сильно сказано, — поправился Матиас, понимая, что играет с огнем, когда дразнит ее. Но он не мог устоять и не посмаковать ее негодование. — Наверное, это ваш первый поцелуй, а в первый раз ни у кого не выходит.

— Он еще говорит: «ужасный», — пробормотала она себе под нос. — Мой первый поцелуй! Да будет вам известно, что я перецеловала десятки джентльменов, и ни один из них ни разу не жаловался, вы, надменный идиот!

Делая вид, что расстроен, он недоверчиво покачал головой.

— Ложь — это грех, разве вы не знали? Если вам нужно с кем-то попрактиковаться, с удовольствием предложу вам свою кандидатуру.

Леди Темпест закатила глаза и пошла прочь, даже не удосужившись ответить.

Усмехаясь себе под нос, он последовал за спутницей.

— Ах, оставьте, леди Темпест! Вы же не злитесь из-за ничего не значащего поцелуя. Поцелуя, который, должен я добавить, вы всеми силами пытались испортить.

Забыв, что решила с ним не разговаривать, она ответила:

— Я не делала ничего подобного, лорд Фейрлэм.

Матиас ухватил ее за руку, призывая остановиться.

— Дама, которая перецеловала с десяток мужчин, была бы более сведуща в поцелуях. — Он наклонился, их лбы почти соприкасались. — Признайтесь, вы боялись меня поцеловать, потому что я ношу фамилию Рук. Боялись, что вам может это понравиться. — Он развел указательный и большой палец. — Хотя бы чуть-чуть.

— Не будьте смешным. Неужели вам не приходило в голову, что я просто не хотела вас целовать? — прошипела леди Темпест, высвобождая руку. Она потерла то место, где он ее хватал. — Или у вас настолько раздутое самомнение, что вы верите, что все дамы только и жаждут с вами поцеловаться?

— Я в это не верю — я это твердо знаю. — Он подошел к ней угрожающе близко. — Вы меня боитесь.

— Нет!

— Боитесь, — спокойно продолжал он. — В тот день на берегу реки… вы это почувствовали. Между нами возникло понимание. Симпатия. Даже Сент-Лион с Торном это заметили.

— Ошибаетесь! — прошептала она.

— А потом вы меня поцеловали, — продолжал он, не обращая внимания на ее протест. — Целомудренным. Коротким. Мучительно трогательным поцелуем.

Леди Темпест зажала рот рукой, пытаясь заглушить что-то среднее между всхлипом и смехом.

Матиас обхватил пальцами ее изящное запястье, убрал ее ладонь ото рта.

— И тем не менее этом невинный поспешный поцелуй поразил меня, словно разряд молнии. Он проник сквозь мою кожу, пронзил мышцы и кости, коснулся моей души.

Она бы отшатнулась назад, если бы он не удерживал ее за руку.

— Это какая-то шутка, да? Вы же не можете серьезно говорить…

— Неужели вы искренне полагаете, что вы единственная, кому есть что терять? — Он сердито взглянул на девушку. — Я люблю своего отца. Я предан своей семье. Я мог бы ухаживать за любой женщиной в Лондоне, а я здесь, беседую с врагом моего отца.