Мой неправильный ты - Светлана Храмова Страница 31

Длинная история, эхо на десятилетия. Отравленная пуля через душу прошла, навылет. Отверстие. Рана не зарослась, вроде не беспокоит, но и не забывается, если дотронуться – края шершавые ноют, тревожат по ночам. Ты до сих пор помнишь? Я не помню, я забыть не могу.

Хорошо, что ей тогда всего только двадцать исполнилось. Любовь, которой гордилась, весь институт завидовал: уверенная пара, неразлучны. А уж любила как! Сияла: счастлива открыто, не таясь. Уверенная в своем праве на счастье, которое никто не отнимет. Ей положено. Да почему ты так решила? А просто – мне положено. Судьба. Я особенная, у меня будет так, как должно. Сразу, а почему нет? И подруга-красавица, и полное взаимопонимание, заботы и радости пополам, тайн нет.

Как Танечка на меня смотрела! С восторгом и обожанием, от Пастернака и Ахматовой, Мандельштама и Блока переходили к собственным историям, подруга неизменно восклицала: как у тебя необыкновенно и на зависть складывается! Но и у Танечки складывалось, от поклонников отбоя нет, Рите казалось, зависть им обеим не страшна, на равных. То есть полнота счастья – есть история любви, и есть кому о ней рассказать. И непонятно, что главнее. Нам же непременно надо кому-то открыться, событие происходит для того, чтобы о нем рассказать подруге. Любое событие, большое и маленькое, для того и происходит, чтобы о нем рассказывать подруге, так?

Новые ощущения, открытия чувств, гармония телесная (Я испытала этот самый ожог смысла! – Это что? – Ты правда не в курсе? В философских обоснованиях сексуальных теорий, оргазм – это ожог смысла! ты что, не читала об этом? Что ты вообще читала? Я его испытываю трижды на дню, представляешь!), и рассказ о гармонии, ощущениях и открытиях, непонятно, что важнее. Бегом, бегом – излагать новости дня и свои по этому поводу соображения. Озарения на каждом шагу, мы поссорились, он шел через весь город рядом, ничего не говоря, я плакала, плакала навзрыд, но он и внимания не обращал. Из-за дурацкой фразы, сама виновата. Я думала, между нами все кончено, а на следующий день он под окнами дежурит. Помирились в конце концов.

Вот видишь, Юра не может без тебя жить! – А может, просто привык? – Да нет, ты всех приводишь в восхищение!

И снова подробности, и первые Ритины стихи, потом она их писать перестала, после всей этой жуткой истории. Но тогда – запросто, без проблем! Пожалуй, это и было самым светлым периодом в жизни – любить, не опасаясь, любить на всю катушку и верить, что окружающие добры и благородны. Что нет зависти и предательства, тупиков и неумения слышать друг друга, есть одна сплошная любовь. Любовь духовная и любовь телесная, а почему и нет?

Вот-вот закончим учебу, начнется работа – не каторга выматывающая, а созидательный труд, рядом Юра, нервный и талантливый, всегда рядом, и будет белокурая Танечка в близком-преблизком доступе, но как свидетель, задыхающийся от восторга из наилучших побуждений. Они оба созданы для Ритиного счастья. А она все сделает для них, если понадобится. Ведь так?

Нет, не так. Это была сказка наяву, игра, в которую ей позволили поиграть, на время, игра называется «жизнь без проблем». Похмелье тяжкое получилось, но вспомнить есть что. А главное, с первого раза поняла. Дальше сама диктовала Любовям, когда появиться, когда уйти. Жестко, да. Но и без тяжких прозрений. Тогда и решила: первый раз, он же последний, повторений она не допустит. Дальше будет нормальная жизнь, меньше сияния и веры в хеппи-энд, но и без перспективы стоять под окном хмурым мартовским утром, прильнув к стеклу, и вглядываться сквозь двойной ряд кружевного тюля, а дверь не открывают, Рита стучит и звонит, время от времени прижимает лодочкой обе ладошки к вискам, всматривается и видит его и ее, отчетливо.

Ничего себе, проведала заболевшую подругу: «Как смогу – непременно заскочу!» Не визит-сюрприз вовсе, договорено. Дверь ей так и не открыли. В голове до сих пор не укладывается. Системный глюк.

Рита повернулась уходить, а соседка через дворик идет, узнала ее, кивнула радостно:

– Да вы стучите, стучите, она там, дома! И друг ваш утром пришел, вы стучите громче!

Успокоилась она не сразу, годы ушли, но ведь все мы, если выживаем, то в конце концов успокаиваемся. Рита настолько всерьез углубилась в процесс самовытаскивания из адской смеси обстоятельств (красиво сказала, но иначе не назовешь), анализировала каждый шаг, контролировала эмоции, с людьми знакомилась неохотно, понимала, что её сейчас же потянет рассказывать о своем горе, она легкая добыча для насильника, она чрезмерно внушаема, она за гранью нервного срыва и наполовину не в себе; окончательно сходить с ума не хотелось, а в психушку уже пригласили, ждут. Происшедшее с ней поняла как предупреждение: система нуждается в обновлении и ремонте. Не будем говорить «недоверие» – выберем слово «осторожность».

Рита стала осторожна. Настолько, что с проблемы «устройство собственной жизни наилучшим образом» переключилась на изучение особенностей женской психологии. Из института ушла, стала курсы по психологии посещать. Вскоре поняла, что интересует ее не психология как таковая, не симптомы и синдромы, не практики для умственно отсталых, а именно аспект «жертва любви». Точнее, как не стать ею. Она ведь приспособила себя к жизни после шторма, с двадцати лет приспосабливала, не кот чихнул. Какие защитные механизмы включаются – знает, на себе изучила, отслеживала, соблазн самообмана давила в себе как клопа: все виноваты, одна я в белом! За что мне это, люди такие непорядочные! Люди порядочные, люди непорядочные, люди разные. Не будь слепой и самоупоенной, дурой не будь. Тогда и жертвой не станешь, а если станешь – вытащим.

Так появилась группа «Первые ласточки», у Риты уже два диплома «life-coach», за плечами двадцать три конференции и семинаров немерено, для мотиваторов-феминисток. Автор методических пособий, тема – помощь пострадавшим от любви. Танечка ей профессию подарила. Практическая психология, так сказать.

Практика подсказала выводы, которые ни на одном семинаре не почерпнешь. Выдавливая жертву из себя, она поняла, что главная ошибка «потерпевших от любви» – считать любимых мужчин (а занималась она жертвами гетеросексуальных отношений, однополые пары преодолевают те же проблемы, никакой разницы нет, кроме невозможности иметь естественным образом рожденных детей, Рита вникла поначалу в сложности двух или трех парочек, голубых и розовых, риторика «борьбы за освобождение и права на свободный выбор» уводила от сути, а возбужденные пары начинали прессовать ее чуть ли не с порога: мы понимаем, нетрадиционная ориентация вам не нравится, лилась риторика потоком; Рита решила, что представителей сексуальных меньшинств должны лечить представители сексуальных меньшинств, так логичней) своей собственностью. Изменил, ушел к другой, «он меня не ценит, не лелеет, не понимает» – повод для глубочайшего стресса, выхода из которого без посторонней помощи нет.

Невозможно изменить что-то в ситуации, но есть надежда подтолкнуть сознание «жертвы» к пониманию – мой любимый так же свободен, как свободна я сама. Нельзя зависеть от чьего-то присутствия в твоей жизни настолько, что отклонения от тобою придуманной схемы вызывают крушение судьбы. «Я люблю!» Да тысячу раз нужно себя спросить – люблю ли я этого человека на самом деле? Или нахожусь в плену собственных иллюзий, которые ни в чем не повинный избранник должен ежесекундно поддерживать? Желание быть «не одна» вполне оправданно, но не как бегство от одиночества. По-настоящему свободный человек одиночества не боится. Это единственное, чему Рита может «ласточек» научить. И многим эта простая истина помогает.