Отдых на Бермудах - Хайди Райс Страница 31

Но она права: он играл с ней, пусть даже и без умысла. И теперь он был обязан объяснить ей свое поведение.

– Иди сюда, Элла. – Он попытался обнять ее, но она отвела его руки.

– Пожалуйста, ответь мне прямо, Куп. Без увиливаний, хорошо? Я приму все как есть.

Он не был уверен в этом.

– Клянусь, что не буду больше морочить тебе голову.

Он сел на скамью и мягко притянул Эллу к себе на колени, благодарный ей за то, что она больше не сопротивляется.

– Не нужно придумывать никаких оправданий. – Она погладила его по щеке, и чувство вины вновь резануло его по сердцу. – Я понимаю, что ты потрясен и обескуражен.

Он накрыл ее руку ладонью и отвел в сторону:

– Хватит рассуждать так чертовски разумно, Элла. – И сразу же почувствовал, как она напряглась в его руках.

– Похоже, я далеко не так разумна, как мне хотелось бы. Но я хочу быть справедливой, и я не стану призывать тебя к ответственности.

– Черт возьми, Элла, кто сказал тебе, что жизнь – справедливая штука?

Она попыталась встать, но он крепко держал ее, прислонившись лбом к ее плечу.

– Прости меня, не уходи… – Он глубоко вздохнул, готовый признать по крайней мере часть правды, и с досадой отмечая, что ее ягодицы, прижимавшиеся к его паху, вызвали неуместную реакцию.

Ему совсем не хотелось вести серьезные разговоры об ответственности, он предпочел бы сейчас снять с нее легкое платье и насладиться ее сексуальным телом. Но он не мог этого сделать, потому что она ждет его ответа.

Куп откинул голову на спинку сиденья. Глядя в чистое голубое небо и на парящих в нем чаек, он чувствовал, как густой туман непонимания и обид, окутывавший его в детстве, от которого он, казалось, убежал, снова сгущается вокруг него.

Он с грустью посмотрел на Эллу:

– Тебе не приходило в голову, что я не создан для роли отца? Что тебе и малышу, может быть, гораздо лучше будет без меня?

– Нет, не приходило, – сказала она. – Я понимаю, ты не в таком в восторге от этой беременности, как я. Но это не значит, что ты не будешь хорошим отцом. Разве ты не хочешь попробовать?

– Я хочу попробовать, просто я не знаю…

– Когда речь заходит о воспитании ребенка, никто не сможет дать тебе никаких гарантий. Ты просто должен действовать интуитивно и надеяться на лучшее.

– Наверное. Но ты всегда будешь намного лучше меня, – сказал он, сумев оценить ее иронию.

– Может, ты должен разобраться, откуда в тебе такая неуверенность? Возможно, это поможет?

– Сомневаюсь. – Он определенно не хотел заниматься самоанализом.

– Это из-за твоего отца? Из-за того, что ты не был знаком с ним? – спросила она, не дожидаясь помощи с его стороны. – В этом причина?

Он покачал головой. Черт, он должен сказать ей правду об этом тоже, и немедленно.

– Я знал его. Я солгал тебе.

Она окинула его удивленным взглядом:

– Но зачем?

– Дело в том, что я его почти не знал, – ответил он, не зная, как объяснить ей то, чего он сам никогда не понимал. – Я знал о нем. И он знал о моем существовании.

– Я не понимаю, – медленно проговорила она.

– Я вырос в небольшом местечке Грэйсвил в Индиане. – Куп начал рассказывать историю, которую так долго отвергал, что ему казалось, он говорит о каком-то другом ребенке. – В таких городишках все друг друга знают. Мой старик был крупной шишкой – начальник полиции, любивший сходить налево. Все знали, что я его сын, потому что я был очень похож на него. Да и моя мама не очень-то скрывала это.

– Но ты наверняка говорил с ним? Раз это был такой маленький городок.

А ты был его сыном.

Он практически услышал, как она подумала это. И вспомнил все моменты, когда ребенком изводил себя тем же вопросом.

– Зачем? – спросил он с горечью, которая удивила его самого. – Он был просто парнем, который время от времени заезжал к нам, чтобы перепихнуться с моей матерью. Она сказала ему, что я от него. Он и слышать этого не захотел.

– Он никогда не говорил с тобой? – Элла была в ужасе. – Но это отвратительно – почему он не захотел знать тебя?

«Яблоко от яблони недалеко падает», – мрачно подумал Куп. Разве он не собирался поступить точно так же со своим собственным малышом? Решив, что денег будет достаточно, чтобы освободиться от любой ответственности за ребенка.

– На самом деле это не так, один раз я все же говорил с ним. Пять слов… – Он заставил свою память вытолкнуть на поверхность то унижение, чтобы наказать себя. – Хочешь знать, что это были за слова?

Сердце Эллы сжалось, когда на лице Купа появилось холодное отстраненное выражение, а натянутая улыбка ничем не напоминала того страстного остроумного мужчину, которого она знала. Она кивнула, хотя не была уверена, что хотела знать, Куп выглядел таким несчастным.

– Не желаете ли жареную картошку? – Его нервный смешок прозвучал совсем не радостно. – Довольно драматично, верно?

Сердце Эллы заныло, когда она услышала его ровный безучастный голос.

– О, Куп, – вздохнула она, и резкая боль пронзила ее грудь. Неудивительно, что он так неохотно говорил о ребенке. Это был не страх ответственности; это была просто неуверенность.

– Когда я учился в средней школе, подрабатывал в «Драйв ин», кафе в городе, – продолжал он все тем же ровным тоном, который должен был скрыть его эмоции. – Моя мама долго не задерживалась ни на одной работе, у нее случались, – он сделал паузу, – эти настроения. – Он пожал плечами. – В общем, нам были нужны деньги. Как-то вечером он заехал со своей семьей в кафе, спустя примерно месяц после того, как я получил эту работу. Он заказал два хот-дога с чили, два пива с шоколадным солодом и луковые колечки для своих детей – Делии и Джека-младшего.

Осознавал ли Куп, что до сих пор помнил точный заказ?

– Ты был знаком с ними?

– Конечно, мы ходили в одну школу. Но компании у нас были разные. Делия была заучкой, Джек-младший – ведущим защитником в американском футболе. И я их на дух не переносил, потому что чертовски завидовал их деньгам и возможностям. – Он фыркнул. – И кабриолету, который Джек-младший получил на свое шестнадцатилетие.

«И тому, что у них был отец, твой отец», – с горечью подумала Элла.

– Он посмотрел мне в глаза и сказал, что нет, им не нужен жареный картофель, потом заплатил и поехал дальше. Больше он никогда не подъезжал к моему окну.

Она услышала тоску в голосе Купа. Неудивительно, что он так старался вырваться из тех обстоятельств, добиться чего-то в жизни. Отказ всегда причиняет боль. Она была практически раздавлена, когда Рэндалл отверг ее, но она была, по крайней мере, взрослой. Или достаточной взрослой. Она не могла представить страдания отвергнутого ребенка. Каждый божий день. Когда тебе бросают в лицо, что ты недостаточно хорош, и ты не понимаешь почему.