У любви нет голоса, или Охота на Лизу - Алиса Корсак Страница 31

Лиза кивнула. Хорошая так хорошая, ей-то что?

– И не переживай. Как говорится, жизнь продолжается. Кстати, что у нас на ужин?

* * *

Макс оказался прав: жизнь, несмотря ни на что, продолжалась. К роли домработницы привыкать было сложно, но Лиза старалась. К тому же Легостаев относился к ней по-человечески, без барских замашек, свои пожелания формулировал предельно вежливо и корректно. Это радовало. Радовало и то, что он не отказался от своего намерения организовать ей консультацию у профессора Полянского. Так что оставалось потерпеть каких-то пару недель, а потом Макс отвезет ее домой и жизнь вернется в наезженную колею. Если профессор сможет ей помочь, она устроится работать по специальности, а если не сможет, ну что же, Иван Семенович наверняка не откажется от ее услуг…

В тот день Лиза пекла очередной «Наполеон» для Легостаева, когда совершенно внезапно выяснилось, что закончилось какао. Хочешь не хочешь, а нужно одеваться и топать в магазин: Макс признает только шоколадные торты.

А на улице опять ненастье – на сей раз слякоть и мокрый снег, – и так не хочется выходить из теплой квартиры. И что самое обидное, утром она уже была в магазине. Была и забыла купить это чертово какао.

На всякий случай, чтобы не забыть еще что-нибудь жизненно важное, Лиза распахнула холодильник, придирчиво изучила его содержимое. Заканчивалось растительное масло, и питьевого йогурта осталось всего две бутылки. Еще кофе на исходе, нет яблок и свежего хлеба. А часы показывают половину шестого вечера, до возвращения Макса с работы еще уйма времени, тем более что в последние дни он вовремя никогда не приходит, провожает свою драгоценную Лору. Она запросто успеет сбегать за покупками и допечь торт.

Лиза оделась, с тоской изучила переливающийся всеми цветами радуги синяк. Красота неописуемая! Не зря прохожие на нее таращатся. Эх, купить бы пудру или тональный крем, но в окрестностях легостаевского жилища нет ни одного магазина с дешевой косметикой, а тратить хозяйские деньги на дорогущее импортное средство не позволяет совесть. Хорошо, что уже стемнело, значит, на улице синяка никто не увидит, а в супермаркете придется потерпеть. Десять минут позора – и завтра можно вообще не выходить из дому…

Шопинг прошел относительно удачно: на Лизин синяк почти никто не обращал внимания, девочка-кассирша не в счет. Она уже возвращалась домой, груженная заполненными под завязку сумками, когда это случилось.

Лиза точно помнила, что начала переходить дорогу на зеленый свет – она никогда не нарушала правил дорожного движения, – когда из темноты вылетела темная, неприметная иномарка. Ослепительно яркий свет фар полоснул по глазам, в лицо полетели комья грязного снега. А потом кто-то с силой рванул ее за воротник шубы. Земля и небо как-то внезапно поменялись местами, и между землей и небом промелькнул и растворился в темноте черный бок машины. Близко-близко… Оказалось, что она лежит посреди дороги и разорванные пакеты валяются рядом, а краснобокие голландские яблоки медленно катятся по «зебре».

– Жива? – раздался мужской голос.

Лиза села, прислушалась к себе – кажется, жива.

– И кто им только права выдавал, козлам этим безрогим?! – Над ней склонилась пожилая женщина. – Как ты, милая?

Лиза затрясла головой, кто-то подхватил ее под мышки, поставил на ноги.

– Кто-нибудь номер машины запомнил? – суетилась женщина.

– Дамочки, а может, все-таки уйдем с дороги? – предложил высокий парень в пуховике. – Или вам одного ДТП мало?

Лиза безропотно дала увести себя на тротуар, яблоки так и остались лежать на переходе.

– Это вот он тебя спас, буквально из-под колес того фашиста вытащил, – сообщила тетенька, ткнув пальцем в парня в пуховике.

– Не преувеличивай, мать, – отмахнулся тот. – И вообще, я на тренировку опаздываю, бывайте!

Лиза добиралась до дома на автопилоте: ноги не гнулись, руки мелко дрожали, в голове вертелась одна-единственная мысль: «Я переходила дорогу на зеленый». Только оказавшись в квартире, она поняла, что на том злополучном переходе остались не только яблоки, но и все остальные продукты, а воротник ее шубы оторван почти полностью. Именно загубленные продукты и порванная шубка открыли в душе какой-то предохранительный клапан – Лиза уселась на полу в легостаевской прихожей и расплакалась…

Макс злился. Сегодня Лора ни за что ни про что лишила его своего общества, оставила ради звероподобного детины двухметрового роста, своего телохранителя.

«Легостаев, только без обид. Мне с моим новым телохранителем нужно кое-что обсудить, наедине».

Новый телохранитель! Можно подумать, что до этого дебила-переростка у нее был целый батальон старых телохранителей! И что, скажите на милость, можно обсуждать с этим звероящером? Какие такие стратегические вопросы? И почему это ему, Максу, нельзя присутствовать при этом обсуждении?

Нет, он, конечно, не против того, чтобы у Лоры был телохранитель. После недавнего покушения он даже двумя руками «за». Но не этот же громила без проблеска интеллекта в маленьких поросячьих глазках! Где только Лора его откопала? Посоветовалась бы с ним, своим любимым мужчиной. Он бы подыскал ей нормального охранника, а не это недоразумение.

Как бы то ни было, а вечер, на который Макс возлагал такие большие надежды, был бесповоротно испорчен. А сегодня, между прочим, пятница и можно было бы расслабиться, не переживая, что завтра ни свет ни заря вставать на работу.

Уже заходя в свой подъезд, Макс подумал, что было бы неплохо купить пару бутылок пива и какой-нибудь боевичок или, на худой конец, ужастик. Надо же как-то вечерок коротать? Возвращаться обратно в слякоть и ненастье не хотелось, да и незачем – он пошлет за пивом Лизавету. В конце концов, она его домработница.

Макс отпер дверь, прислушался к тишине, царящей в квартире. Лизавета не вышла его встречать, как делала это раньше. Совсем девка распоясалась, забыла, кто в доме хозяин. Макс в сердцах швырнул дубленку на вешалку, сбросил ботинки.

Домработница обнаружилась в кухне, взъерошенная и какая-то помятая. Она смотрела на Макса исподлобья и, кажется, не собиралась кормить его ужином.

«Вот бабы! – в сердцах подумал он. – Сговорились они сегодня, что ли?»

Не здороваясь, он уселся за стол, выразительно побарабанил пальцами по столешнице, давая понять Лизавете, что хозяин голоден и зол. Лизавета поняла: проворно накрыла на стол, сама застыла у окна. И чего, спрашивается, стоит над душой? У него, может быть, из-за этого кусок в горло не лезет. Вообще-то, раньше лез, но то раньше, а сегодня все изменилось. Сегодня Лора променяла его на звероподобного телохранителя.

– Свари мне кофе и можешь быть свободна, – сказал он ворчливо.

Она кивнула, засуетилась у плиты.

– Торт испекла? – Макс окончательно вжился в роль жестокого феодала.

Торт оказался без шоколадной глазури. Да, распустил он свою домработницу. И ведь она, паршивка, прекрасно знает, что он любит «Наполеон» исключительно в шоколаде.