Жена незнакомца - Мэгги Осборн Страница 31

Лили похолодела. Еще бы: увидеть портрет, для которого ты никогда не позировала! Она смотрела на себя и даже пыталась вспомнить, как ее рисовали. Проклятие! Да в своем ли она уме? Лили тряхнула головой, чтобы выкинуть нелепые мысли из головы, и начала искать в портрете черты Мириам.

— Странно… — Нахмурившись, она перевела взгляд на медальон. Тут она довольно полная, а на портрете…

— Большой портрет написан два года назад, а миниатюра не так давно. Когда родилась Сьюзен.

— Вот оно что… — протянула Лили и закрыла глаза.

Она всегда считала, что Мириам полнее ее, а оказывается, на миниатюре она изображена после родов, когда еще не успела похудеть, хотя раньше тоже была изящной. Как на большом портрете. Теперь Лили стало ясно, почему Куинн с Полом сразу нашли между ними сходство. Они привыкли видеть Мириам худой.

Взяв у нее медальон, Куинн положил его в карман.

— Я и забыл, что он еще у вас! — резко бросил он.

— Вы же сами подарили его жене, — рассеянно ответила Лили, не сводя глаз с портрета, где была она и в то же время не она.

— С чего вы это взяли?

— Там есть надпись. «М. с любовью». Кажется, я знаю, зачем вы изменили портрет. — Лили оглядела комнату. — Здесь я буду принимать гостей. Они уже видели этот портрет. Если у них возникнут в отношении меня какие-то сомнения, они могут убедиться, что женщина на портрете — действительно Мириам.

Он кивнул, и Лили с отвращением взглянула на него.

— Каким же нужно быть бездушным негодяем, чтобы изменить портрет жены, которую, возможно, никогда больше не увидишь? — шепотом спросила она. Да, ее тянет к Куинну, но порой она его ненавидела. — Как вы могли это сделать?

— Он хочет закрепить ваш успех, — послышался у нее за спиной недовольный голос Пола. — Он мечтает стать губернатором Колорадо. И лучшего кандидата на этот пост не сыскать. Я подбил его на это. И наконец, это чертовски умный ход. Ну, какие еще причины вам привести?

— Я вас обоих презираю! — Вне себя от ярости, Лили ткнула пальцем в портрет. — Как бы, по-вашему, чувствовала себя Мириам, если бы сейчас вошла а комнату и увидела, что вы сделали с ее портретом? — Куинн хотел возразить, но она его опередила: — И не говорите мне, что Мириам не вернется! Я уже это поняла, когда увидела оставленные кольца. Но она могла вернуться, черт вас побери! Я не виню ее за то, что она от вас сбежала, ковбой. Человек, который с такой легкостью велит изменить портрет собственной жены, изобразив вместо нее чужую женщину, не может быть хорошим мужем!

Оба с ненавистью смотрели друг на друга. Лили — побелев как мел, Куинн — побагровев от ярости.

— Вы закончили? — наконец рявкнул он.

Пол схватил ее за руку.

— Давайте осмотрим апартаменты на втором этаже, а потом, как я понимаю, вы хотели бы осмотреть комнаты слуг. — У двери Пол оглянулся. — Я оставил портфель в гостиной. В нем бумаги, требующие твоей подписи, Куинн.

На верхней площадке центральной лестницы Лили остановилась.

— Я плохо себя вела? Но у меня все в голове перепуталось. — Она и в самом деле чувствовала необыкновенную опустошенность. — Такое ощущение, будто он изменил мой портрет. Я вижу себя в платье, которое никогда не носила, в незнакомом кресле, с грустным выражением лица, словно думаю о чем-то печальном, но не могу вспомнить о чем, и мне становится не по себе.

— Лили…

— Ну скажите, как можно быть таким холодным и беспощадным? Он дарит ей медальон в честь рождения их дочери, а ее смерть его ни капли не трогает. И траура он не носит!

— Вы же знаете, что период траура у мужчин гораздо короче…

— Он говорит, что оберегает тайну Мириам, а сам переписывает ее портрет, — не слушая, продолжала она. — Так-то он сохраняет память о ней?

Пол схватил ее за плечи и встряхнул.

— Прекратите, Лили!

— Лили? Значит, я уже не Мириам? — В ее голосе послышались истеричные нотки. — Но я больше и не Лили.

— Возьмите себя в руки. Вы несете вздор!

— Знаю. Я страшно разозлилась, даже неизвестно почему.

Лили кривила душой. Куинн пробудил в ней желания, которые вроде бы давно умерли, и чтобы найти оправдание своим чувствам, ей было необходимо восхищаться им, уважать его. Но всякий раз она наталкивалась на глухую стену его амбиций и решимости пойти на все ради достижения своей цели. О каком восхищении и уважении могла идти речь?

— Мне очень жаль ее, — тихо сказала Лили.

— Мы уже говорили об этом, помните? Вы должны научиться проводить грань между собой и той женщиной, чью роль вам придется играть.

— Сегодня мне это трудно сделать, — призналась Лили, глядя на изящный столик с бронзовой статуэткой.

Когда-то она радовалась паре нижних юбок и чистому носовому платку, спала на соломенном тюфяке, пользовалась туалетом, находящимся на улице. Она даже представить не могла, что будет стоять во дворце, в ушах у нее будут жемчужные серьги, а на руках золотые обручальные кольца. Что она увидит себя на портрете в белом кружевном платье — то ли принцесса, то ли жертвенный ягненок. Из тюрьмы, где влачила полуголодное существование и работала как каторжная, она попала в роскошный особняк, жалкую робу сменила на элегантную одежду, грубость на изысканные манеры, а ругательства на изящную речь. И все изменения произошли столь быстро, что мозг отказывался их воспринимать.

— Но я стараюсь. — Вскинув голову, Лили упрямо закусила губу и расправила плечи. — Спальню Куинна я видеть не хочу, свою посмотрю позже, так что покажите мне остальные помещения.

Она заглянула в полдюжины комнат для гостей, в туалет на втором этаже и спальню Мириам. Ей очень хотелось обследовать ее стол, но она решила сделать это потом.

На третьем этаже Лили живо вспомнила об осмотрах, которые им с сокамерницами частенько устраивало тюремное начальство, и как она ненавидела это бесцеремонное вторжение в их жизнь.

— Они знают, что я буду осматривать их комнаты? — спросила она.

Каждая была поразительно чистой и абсолютно безликой.

— Дом заново отстроили, и хозяйка впервые его осматривает. Слугам дали выходной. Полагаю, они догадываются об этом. — Пол открывал двери, Лили заглядывала в комнаты, и оба шли дальше. — Здесь живут Джеймс и Мэри Блэлоки.

— Сюда мы заходить не будем, — устало ответила Лили.

Она была сыта по горло хождением по дому, теперь ей хотелось только лечь, свернуться клубочком и подумать обо всем увиденном.

— Но мы уже пришли. Такого случая может не представиться, — заметил Пол. — Запертая дверь в комнату прислуги является привилегией, заработанной долгой и верной службой. А Блэлоки эту привилегию заслужили.

Квартирка оказалась такой же чистой, однако в ней царил домашний уют. Ручки стареньких кресел накрыты кружевными салфеточками ручной работы, на столе очаровательные безделушки, и солнце, падающее из окна, подчеркивало их прелесть. Кухня, вотчина Мэри Блэлок, была маленькой, но удобной, а в спальни Лили заглядывать не стала.