Дерзкий поцелуй - Маргарет Эванс Портер Страница 31

– Вы – мужчина, – вздохнула она. – Вам проще поступать так, как вы хотите. Женщина этого не может себе позволить.

– И вы к тому же ограничили свои возможности – вы ждете кого-нибудь, у кого есть пять тысяч фунтов в год. Что вам нужно, Лавиния Кэшин, так это человек, который даст вам пять тысяч поцелуев и доставит те удовольствия, о которых вы и не мечтали.

Под давлением его губ она отклонила голову, и он поддержал ее за спину. Другая его рука расстегнула рубашку – его рубашку. Прикосновение к ее коже обжигало; она не могла бы казаться горячее, даже если бы в ее венах текла раскаленная лава.

Она шепотом запротестовала:

– Вы не должны... я не позволю вам это...

– Что за беда, – пожал он плечами, – если нам обоим это доставляет удовольствие?

– Для вас – никакой. Вы – игрок, вы привыкли рисковать. Я – нет, и я не свободна следовать своим желаниям – или своему сердцу.

Он положил руку на ее обнаженную грудь.

– Я рад узнать, что оно у вас есть.

Он снова поцеловал ее, вынудив раскрыть губы. Под его ласками она вздохнула и выгнула спину. Он приветствовал этот знак его власти над ней, пока не понял, что больше не в силах сдерживать бушующее желание.

– Не надо, – умоляла она. – Гаррик, не заставляйте меня желать того, что мне не дозволено.

Что она хотела этим сказать? Выходит, он ей небезразличен?

Он не знал, что на это ответить. Он не мог открыть свою душу женщине, которая так хорошо владеет своими эмоциями. И все же, если он не сделает этого, он ее потеряет.

Гаррик отпустил ее, вскочил на ноги и направился сквозь плотные кусты к опушке рощи. Дойдя до могучего дуба с крепким стволом, он достал нож, который всегда носил с собой, и стал соскабливать верхний слой коры.

– Что вы делаете? – окликнула его Лавиния.

– Вырезаю наши инициалы. Я хочу оставить память об этом утре, о том, что мы оба испытывали, когда я обнимал и ласкал вас.

Он долбил мягкое дерево, запечатлевая на нем всю свою любовь и муку. Дуб проживет, по крайней мере, еще сто лет, прославляя его великую надежду на то, что он завоюет когда-нибудь неприступную Лавинию Кэшин.

Истекали последние дни старого года, и Лавинию все больше смущали ухаживания Гаррика. Наедине он мягко и ласково ее убеждал, а в присутствии герцога и Фрэнсис подшучивал над ней и безжалостно ее мучил. Если у него благородные намерения, рассуждала она, он не стал бы ухаживать за ней тайком.

На Новый год он принес ее акварель – теперь она была под стеклом и вставлена в деревянную рамку. Она вежливо поблагодарила Гаррика, борясь с желанием его поцеловать, но отступила, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет.

Позже, на этой неделе, к ним приехали давно ожидаемые гости. Когда Дженни Брюс вышла из кареты министра Парфитта, Лавиния почувствовала волны враждебности, направленные на нее, и тут же вспомнила, что Гаррик когда-то добивался благосклонности этой дамы.

Дженни, в очаровательном фиолетовом дорожном платье, отвергла предложенную руку своего спутника и на высоких каблуках заковыляла к герцогу.

– Так великодушно со стороны вашей светлости пригласить меня в Лэнгтри! Поверьте, когда я получила приглашение, я была счастлива как никогда!

Холфорд, который испытывал некоторую неловкость от ее энтузиазма, ответил с присущей ему чопорностью:

– Это моя кузина послала его, мэм.

Лавиния отметила, что Дженни имеет виды на герцога. Ее любовник, добродушный мистер Парфитт, очевидно, пока еще сохранял звание. В этот момент он приветствовал Фрэнсис, а потому не видел, какой ослепительной улыбкой одарила герцога его любовница.

Ночь уже опускалась на землю, когда по аллее величественных вязов проехал экипаж с лордом Ньюболдом и его слугой. Лавиния не заметила его приезда – она азартно играла в кости с Гарриком, и они ставили на кон огромные, но главное, воображаемые суммы денег.

За ужином герцог повернулся к ней и выразил надежду на то, что она получает удовольствие от пребывания в Лэнгтри.

– Конечно, да, – ответила она рассеянно, наблюдая за тем, как Гаррик приказывает лакею налить ему еще кларета. Он уже выпил два бокала, а ведь они еще не закончили первое блюдо.

Затем герцог начал расспрашивать маркиза о его имении в Нортгемптоншире, где тот провел Рождество.

– А кроме основного владения, какие у вас еще есть поместья?

– Поместье в Суссексе. И дом в Кенсингтоне.

– Рента, наверное, значительная. А ваши родные здоровы?

Лорд Ньюболд склонил темноволосую голову.

– Четыре сестры остались дома с матерью. Невилл – член совета в Оксфорде, а два младших брата учатся в Итоне.

– Семеро братьев и сестер! – подивилась Лавиния. Восемь, считая Ньюболда, – ее отец назвал бы это «приплодом».

– Леди родом с острова Мэн, – пояснил герцог, взглянув в ее сторону. – Раньше я думал, что Этолл – единственный пэр родом из тех мест. Это было до того, как я узнал о существовании лорда Баллакрейна. Сейчас он путешествует по континенту.

Хотя Лавиния никогда не говорила об этом, Армитиджи сами пришли к такому выводу. Она решила не опровергать его.

– Естественность леди Лавинии – одна из ее самых сильных черт. Все родители должны отправлять своих девочек на этот чудесный остров – вместо того чтобы запирать их в пансионах, где их учат сплетничать и болтать разные глупости.

– Вам стоит послушать, как она поет на древнем языке своего народа. Восхитительно!

Джентльмены, отметила она, говорили о ней, вместо того чтобы говорить с ней. Манеры английской аристократии она до сих пор не могла понять. Во время обеда считалось дурным тоном обращаться к человеку, сидящему на другой стороне стола, поэтому ей разрешалось лишь сидеть и молча слушать разговор. В Лэнгтри всем правил этикет.

На другом конце стола Гаррик что-то шепнул Дженни Брюс, и в ответ она расхохоталась.

– Вы очень неучтивы, если смеете говорить подобные вещи даме! – возмутилась леди. – Милый мистер Парфитт, я надеюсь на вашу защиту. Вызовите Гарри на дуэль.

– И не подумаю, – ответил тучный джентльмен. – Он гораздо более меткий стрелок. Кроме того, он прав – вы демонстрируете поразительный аппетит. Два куска сливового пирога за один присест!

Покраснев, Дженни уставилась на пустую тарелку.

Гаррик выдержал час в компании джентльменов и выпил свое обычное количество портвейна. Ему хотелось уйти в гостиную, где скрылась Лавиния. Как только он вошел, к нему подошла Фрэнсис и отвела его в сторону.

– У меня к тебе просьба, – сказала она.

– Все, что угодно, считай, что сделано, – ответил он беззаботно.

– Я знаю, что ты не одобряешь Лавинию – нет, не пытайся это отрицать, я заметила, что ты ее избегаешь. Но пока с нами Уильям, я хочу, чтобы ты обращал на нее больше внимания. Я не прошу тебя бросаться к ее ногам, – добавила она быстро, – или играть на ее чувствах. Но будет очень полезно, если ты проявишь к ней интерес.