Нежное прикосновение - Кэрол Финч Страница 31

После сытного завтрака, который Пайпер вызвалась приготовить, карету переправили через Красную реку на плоту, и пятеро пассажиров настроились на трудную дорогу до Шермана. Пайпер решила придерживаться тактики цивилизованной войны, надеясь, что Логан будет мучиться, вспоминая те страстные мгновения, которые они пережили в Колберт-Ферри. Уж она-то точно мучилась, хотя внешне казалась воплощением беззаботного веселья. Но в глубине души ей было больно, очень больно. Как ни трудно признать, но Логан действительно ей небезразличен, и Пайпер было обидно, что чувство это безответное.

Ее гордость была уязвлена тем, что ночь их близости оказалась для Логана лишь одной из многих. После его резких слов, когда она заплакала, Пайпер пообещала, что никогда больше не позволит себе так распускаться в его присутствии и станет такой же бесчувственной, как и он. Логан будет смотреть на нее и видеть собственное холодное, бездушное отражение.

Как бы то ни было, но тяжкое путешествие убедило Пайпер в том, что она может вынести почти все, и с каждым новым днем ее уверенность в себе крепла. Оказавшись в мире мужчин, лишенная женского общества, Пайпер тем не менее нашла свое место в этом мире. Она узнала, что ни в коем случае нельзя доверять мужчинам, научилась надеяться только на себя, хотя спутники относились к ней с восхищением и уважением. Пайпер твердо решила больше не радовать Логана своей зависимостью от него.

Она взяла на себя труд следить за тем, чтобы еда была вкусной и сытной. На одной из почтовых станций их ожидал прогорклый бекон и сухое печенье из плохой муки, которым можно было гвозди забивать. Пайпер тут же выбросила все это за дверь, не подпустив к отвратительной еде даже кота, и начала готовить ужин. И хотя отправление кареты пришлось немного задержать, попробовав сочные отбивные, кучер и кондуктор не стали роптать.

На протяжении пятисот миль от Шермана до Эль-Пасо Логан был настороженным и отстраненным. Пейзаж за окнами наводил тоску. Повсюду тянулась бескрайняя, голая равнина, кое-где поросшая кедром и тополями, высившимися вдоль речушек. Пайпер и Логан почти не разговаривали, а вот Джедедиа Смит и Уиллис Уортингтон болтали без умолку.

Когда карета останавливалась, Логан молча следил за сменой лошадей. Судя по информации, которую он вытянул у Джека Кактуса, шайка шпионов помечала кареты, которые следовало ограбить. Логан внимательно следил за каретой и конюхами, сновавшими вокруг во время смены лошадей, но обнаружил, что все время отвлекается из-за стройной блондинки, удивительно преобразившейся за последнюю неделю.

Странную метаморфозу претерпел и характер Пайпер. С каждой новой милей росла ее уверенность в себе. Она уже больше не была мгновенно краснеющей высокомерной леди, встреченной им в Форт-Смите. Ничего не ожидая от него и ничего не давая ему, Пайпер была осторожной, неприступной и тем не менее чрезвычайно учтивой. Логан восхищался тем, что Голубка становилась все сильнее, но чувствовал себя так, словно это было ее приобретение, а его потеря. Пайпер больше не опиралась на него, когда была утомлена, не медлила и не ждала, пока он поможет ей выйти из кареты.

Зато Самюэль по-прежнему суетился вокруг нее, словно паж перед своей королевой. Пайпер отвергала даже его галантность. Она показала Логану и остальным мужчинам, что стала такой же крепкой и выносливой, как любой из них, и каждый вечер упражнялась в стрельбе из «кольта».

Карета прибыла в Форт-Белкнап, и Пайпер мгновенно окружили солдаты, восхищавшиеся ее красотой… по крайней мере до того момента, пока не узнали, что она – жена Логана. Услышав эту новость, пронзенные стрелой Амура военные удалились на почтительное расстояние. Такая же история повторилась в Форт-Чадбурне, и Логан снова был поражен тем, что чувство собственника захлестывало его каждый раз, когда мужчины дарили знаки внимания Пайпер.

Каждый день Логан напоминал себе, что эта леди для него ничего не значит. Его единственной целью было лишь научить Пайпер твердо стоять на ногах и защищаться в мире, так не похожем на общество, в котором выросла она. «Девица поразительно быстро и хорошо приспособилась, – раздраженно думал Логан, – чересчур хорошо. Пайпер больше не нуждается во мне, тогда как я по-прежнему сгораю от желания».

Воспоминания о великолепной ночи, проведенной с ней, терзали его. Он хотел забыть эту восхитительную чертовку, но, черт возьми, все равно желал ее! Ему всегда было легко бросать женщин. Тогда почему же зеленоглазая колдунья продолжает занимать его мысли? Потому что Логан и сейчас видит, как в пастельных красках восхода Голубка склоняется над ним, и сейчас чувствует ее нежные руки, превращающие его тело в одно сплошное горячее желание. Он до сих пор ощущает вкус ее губ, тающих на его губах…

– Если ты рассчитываешь найти там скорпионов, то напрасно тратишь время на поиски, – усмехнулась Пайпер, наблюдая за тем, как Логан не мигая смотрит в тарелку, которую она поставила перед ним. – Я просто раздавила мерзких пауков и выбросила их за дверь.

Логан тряхнул головой, прогоняя нахлынувшие мысли.

– Полагаю, ты раздавила бедные беззащитные создания с таким же энтузиазмом, что и тарантулов вчера на станции, – заметил он, беря ложку.

Абрахам почувствовал этих вредителей, заползших на станцию. И Пайпер, даже не вскрикнув, накинулась на них с метлой, представляя, что каждое опасное насекомое – это Логан. Такой способ борьбы с ними оказался на удивление эффективным.

– Мне только остается надеяться, что с «кольтом» я научусь обращаться так же хорошо, как и с метлой, – ответила Пайпер, устраиваясь на стуле, который пододвинул для нее Самюэль. – Ведь есть такие назойливые существа, которых из-за их огромного размера и метлой не прибьешь.

Логан проигнорировал намек и лишь молча изучал бесстрастное лицо Пайпер. Внезапно он почувствовал себя так, словно смотрит в зеркало. За последнюю неделю Пайпер стала очень похожа на него. Исчезло нервозное создание, плакавшее от огорчения или кричавшее при виде змеи или скорпиона. Логан вновь с огорчением подумал, что ученица больше не нуждается в его наставлениях.

Пайпер была преисполнена отчаянной решимости не показывать Логану, что ее сердце по-прежнему болит и кровоточит. Она положила ложку и встала, прежде чем мучительные мысли не выдали ее. «Той ночи в Колберт-Ферри не было», – мысленно повторяла Пайпер, выходя на улицу, чтобы поупражняться в стрельбе. Будь она проклята, если не сумеет забыть этого великана!