Крепостная маркиза - Лариса Шкатула Страница 31

Он посмотрел на княжну так, словно она сказала бог весть какую глупость.

— Согласен, у Патрика Йорка много грехов, но греха неблагодарности за ним до сих пор не водилось… Я ответил на все ваши вопросы?

— Пожалуй, на все, — задумчиво проговорила Соня. — Теперь, надо полагать, моя очередь?

— Если ваше сиятельство не возражает.

— Тогда я сию минуту не стану ничего говорить, — решила Соня. — Давайте вернемся в замок, я покажу вам кое-что, и, может быть, ваши вопросы исчезнут сами по себе… — Она подумала немного и сама же себя поправила:

— Хотя нет, не думаю. Появятся другие.

— Никто из слуг ни о чем не должен догадываться?

— Конечно, вы все понимаете.

Смышленого парнишку по имени Шарль Патрик в присутствии Софьи отправил к кузнецу.

— Пусть посмотрит правую ногу Селесты. Она прихрамывает.

Шарль кивнул и поспешил в конюшню.

Новую горничную с поэтичным именем Вивиан Соня услала в магазин — ей срочно понадобилась модистка, которую она велела пригласить к себе с образцами тканей.

— Скажи ей, что мне необходимо сшить вечернее платье. Чем скорее, тем лучше. И, возможно, не одно.

Можешь не торопиться. Я разрешаю тебе зайти в кондитерскую и купить себе пирожное.

— Но, мадам, я и сама могу печь отличные пирожные, — озадаченно проговорила девушка. — Если вам не нравится, как их печет Ода…

— Вот и хорошо, ты сможешь сравнить, как это делают другие, и научишься еще кое-чему.

Некоторое время Вивиан постояла, что-то соображая, потом бросила едва заметный взгляд на Патрика, и в глазах ее мелькнуло понимание. Еще бы, она и сама с удовольствием осталась бы наедине с таким красивым мужчиной!

«Ничего, пусть думает что хочет! — с некоторой досадой решила Соня. — Ну почему окружающие предпочитают подозревать в других только пороки?»

Конечно, она не стала говорить о том Патрику, потому что и так оставалась с ним наедине, и это не было похоже на их прежние отношения, ведь к предстоящей доверительности между ними прибавилось еще что-то, чему Соня не то чтобы не могла, а боялась подобрать название. Для себя самой она пояснила, что доверительность и доверие — суть разные по глубине отношения.

Она почти осязаемо почувствовала, как растет напряжение Патрика. Особенно когда он пошел следом за Вивиан и запер парадную дверь. Что вдруг случилось? Ведь отношения между ними остались прежними, как и занимаемое обоими положение. Тогда в чем дело?

— Лучше оградить себя от возможных сюрпризов, — небрежно сказал Патрик, поймав ее вопросительный взгляд.

Наверное, Соня его побаивалась. Так всякая женщина инстинктивно настораживается, когда не может понять действий мужчины в отношении нее.

А Патрик для княжны вообще был темной лошадкой, и, значит, от него можно было ожидать чего угодно.

Если хорошо подумать, не все ей было ясно в этом деле. В том, где пострадали оба. Соня натерпелась тогда такого страха, видя, как один за другим падают сопровождающие ее в поездке мужчины… Вот и Патрик едва не расстался с жизнью — ради какой большой цели? Игры сильных мира сего? Но они оба люди отнюдь не заурядные, чтобы позволять кому бы то ни было обращаться с собою, как с игрушкой…

Если Патрик знал, что на карету, в которой поедут Соня с графом Савари, будет совершено нападение, то почему поехал тоже? Наверняка и он, и герцогиня де Полиньяк понимали, как это опасно. И если Иоланда все-таки Патрика с нею послала, значит…

Ах, значить это может все, что угодно! То ли она им не слишком дорожила, то ли Патрик сам на поездке настоял, поди теперь разберись.

А что, если он поехал из-за Сони? То есть она уже тогда была ему настолько дорога? Нет, глупости, Патрик совсем ее не знал.

Который раз Соня пыталась самостоятельно объяснить себе мотивы, которые двигали всеми участниками того дела, и каждый раз незнание фактов не давало ей продвинуться вперед.

— Итак… — Патрик выжидающе посмотрел на Соню и, уловив в ее глазах решимость, протянул руку со свечой. — Прошу, ведите меня в свою святая святых.

— В прошлый раз Эмиль брал с собой факел, — пробормотала она.

— В прошлый раз, это когда…

— Мы втроем ездили к фамильному склепу де Баррасов, — пробормотала Соня, стараясь не смотреть ему в глаза.

— И повезли столько цветов, что еще несколько дней в карете не выветривался их запах…

Она кивнула.

— То есть и молодая вдова, и ее любовник, и вы вдруг одновременно почувствовали тоску по накануне почившему мосье Антуану…

— Перестаньте, Патрик! Ну что вы душу из меня тянете?

— Оригинальное выражение — тянуть душу. Значит действовать чересчур медленно?

— Нет, пытать изощренно!

— Ого, это что-то новенькое. Так говорят в России? Впрочем, называйте как хотите, но и будьте справедливы: как я могу не тянуть из вас эту самую душу, когда какому-то Эмилю вы оказали больше доверия, чем мне, вашему преданному слуге!

— Никакого доверия я ему не оказывала! — перебила его Соня. — Мы с Агриппиной все сделали так, что он ничего не заподозрил.

— Но в подземелье-то Эмиль спускался?

— Спускался. Но только лишь для того…

— Для чего?

— Чтобы забрать тело Флоримона де Барраса.

Соня выговорила эти страшные слова и опять испугалась: ну почему она все время дает в руки Патрика дополнительные козыри против нее?! В то время как он сам… да, он сам о себе так и не сказал ничего.

Только пообещал, что когда-нибудь все расскажет.

Как сказала бы покойная маменька, умри ты сегодня, а я — завтра!

— Нет, милая княжна, совершенно напрасно вы морщите свой прекрасный лоб. Пора бы уж решить вы доверяете мне или не доверяете? В таких вопросах делать что-то наполовину в любом случае равносильно поражению.

— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать? — жалобно протянула Соня.

— Хочу сказать, что пришла пора откровений.

Нужно, чтобы в это поверили и вы. Все равно отступать уже поздно.

— Поздно? — эхом повторила Соня.

— Поздно. Доверьтесь мне, Софи, и открывайте этот ваш чертов механизм! Долго мы будет топтаться перед входом в вашу сокровищницу?! -