Разведены и непредсказуемы - Валентина Седлова Страница 31

– Все печально! — радостным тоном, столь не вязавшимся со смыслом только что произнесенного, ответила Ника. — Переделанные переводные статьи могу представить хоть сейчас, а вот с обзорами и аналитикой проблема.

– Насколько я понимаю, дело отчасти связано с хм… брачными играми в нашем коллективе?

– Во многом — да. Все, извиняюсь, забили на работу.

– Что ж, придется кое-кому придать ускорение! Если все заявленные материалы поступят к тебе до вечера, отредактировать успеешь, чтобы завтра я уже мог поставить их в номер?

– Думаю, что да. В крайнем случае останусь здесь еще на пару часов.

– Надеюсь, что до таких крайностей не дойдет, но на всякий случай буду иметь в виду. Кстати, чего кофе не пьешь?

– Боюсь, я от него бешеной стану, — уже чуть тише призналась Ника. — На меня что кофе, что шоколад неправильно действуют — сразу начинаю по потолку бегать.

– Попросить принести тебе чаю? — задумчиво произнес Никита и тут же воскликнул: — Нет, мы поступим иначе! Чуть-чуть потерпишь?

– Ну, разумеется! А что ты задумал?

– Сейчас увидишь! Следующие пять минут Ника усиленно изображала на лице удрученную гримасу, а Никита, вызывая по одной проштрафившихся журналисток, ставил перед ними ультиматум: либо они принимаются за работу и подтягивают за сегодня все накопившиеся «хвосты», либо попадают на штраф и выговор. Затем, покончив с этой нужной, но весьма неприятной процедурой, Никита сообщил Раечке, что они с редактором отбывают на Очень Важную Встречу, вернутся часа через три. Та приняла все как должное, но Ника могла бы поклясться, для Раечки это сообщение стало изрядным шоком.

– И куда мы теперь? — спросила Ника, когда они с Аникушиным покинули здание бизнес-центра.

– Ты же слышала — на важную встречу! — лукаво подмигнул ей Никита.

– Но с кем?!

– Увидишь!

– Ну, хоть намекни!

– Ладно, скажу, так и быть! Мы едем к Воронцовым — Серафиму и Егору. То есть ты увидишь их обоих, но общаться мы будем преимущественно с младшим братом, Егором Васильевичем. Серафим еще довольно слаб после инфаркта, сама понимаешь.

– Ой, но зачем? — испугалась Ника. — И… я же кошмарно выгляжу!

– Ты — истинная женщина! — весело подмигнул ей Никита. — Что бы ни произошло, лишь бы под рукой была пудреница, ведь так? Да ты не красней, все в полном порядке! А едем мы туда, чтобы окончательно скорректировать концепцию нового издания. Я регулярно отчитываюсь перед Воронцовыми о том, что сделано и что еще только намечается, но, признаться честно, всегда хотел бы, чтобы ты была рядом со мной в такие минуты. В конце концов, как минимум восемьдесят процентов идей — это твои идеи, а мне бы не хотелось быть этаким телефоном-передатчиком. Кроме того, может быть, у тебя еще какие мысли по поводу журнала бродят, вот и выскажешь их напрямую нашему руководству. Да ты не бойся — они отличные мужики! Вот увидишь, они тебе непременно понравятся!

– Слушай, а можно один нескромный вопрос? То есть целых два!

– Ну задавай!

– А что ты сказал сегодня Виктору? И как мне вести себя, если на встрече вдруг зайдет речь о нем? Делать вид, что ничего не происходит, да?

Никита несколько помрачнел.

– Что до Виктора, подозреваю, нас о нем спрашивать не будут. Ну а если и вправду зададут вопрос — отвечай, как есть. Только помни про Серафима Васильевича и его здоровье. Он — товарищ нормальный и знает, что у него за сын вырос, но все равно ему будет неприятно слышать, чем тот промышляет в рабочее время. Ну а что до нашей беседы — я настоятельно попросил Витюшу оставить нашу редакцию в покое.

– И?!

– Боюсь, что ничего, — вздохнул Никита. — В лучшем случае на пару дней пропадет, а потом снова проявится. Ну не лечится это ничем!

– А если со старшим поколением на эту тему пообщаться?

– Ты думаешь, я им не говорил? Серафим на своего сына давно мало влияния имеет, ну а Егора тот боится, только когда рядом с ним оказывается. К тому же мужик возомнил себе, что он отныне чуть ли не король и может делать все, что захочет, никто ему не указ. Ух, жду не дождусь, когда Серафим выздоровеет, чтобы он вернулся и надавал своему отпрыску по ушам! Жаль, что он так медленно на поправку идет. Да, разумеется, это все строго между нами! Редакции об этом знать совершенно не обязательно.

– Обижаешь!

– Да нет, просто лишний раз предупреждаю. Мало ли что.

– А про наш визит к Воронцовым тоже молчать?

– Как раз нет! Пускай знают! Думаю, тебе лишний авторитет в редакции не повредит. Если твои коллеги будут осведомлены, что ты с Воронцовыми за ручку здороваешься, то уже трижды подумают, стоит ли тебе грубить и тянуть с текстами. Не все же мне одному пугалом выступать! — грустно вздохнул Никита. — Ладно, поехали, а то время не ждет. Да, подними вот эту крышку — здесь мини-бар. Есть холодный чай с лимоном, кола, еще какие-то напитки. Подойдет?

– Разумеется, — отозвалась Ника, выбирая глазами, какую бы бутылочку достать.

Когда они уже ехали по загородному шоссе в тот самый элитный поселок, где обосновались Воронцовы, Ника спросила своего спутника:

– Слушай, а они ведь, наверное, нас не ждут, ты же их не предупредил? И вообще: может, мы погорячились с визитом? Человек-то болеет, ему сейчас не до дел, тем более что журнал — это вообще необязательная часть этого бизнеса, и без нее обойтись можно. Почему ты вообще решил туда ехать? Разговор-то ведь был всего лишь о кофе и о том, что я его не люблю, а в итоге мы почему-то отправились к начальству.

– Ну, это как-то спонтанно вышло. — Никита ловко обогнал по встречной еле плетущийся грузовик. — Начать с того, что уже почти неделю там не был, в любом случае пора с очередным отчетом наведаться. Кроме того, что мне, что тебе сейчас по большому счету в офисе делать нечего, кроме как слушать бабьи дрязги. А их сегодня, уж поверь мне, будет предостаточно. Так что пускай дерутся, как паучихи в банке, ядом друг на дружку плюют, а мы слегка развеемся и заодно полезное дело сделаем. Я давно хотел тебя руководству представить, вот заодно и оказия подвернулась.

– Но зачем?! Какое им дело до меня?! Я всего лишь простой редактор!

Никита искоса взглянул на попутчицу, потом вновь перевел взгляд на дорогу.

– Сейчас мне бы не хотелось говорить на эту тему. Давай не будем, хорошо? Просто поверь: у меня есть на это веская причина. И помни: я никоим образом не желаю тебе зла.

– Странно это все, — зябко повела плечами Ника, но больше с расспросами не приставала, отвернувшись и уставившись в окно.

Никита вел машину, одновременно прокручивая в мыслях их с Никой диалог и спрашивая себя — не совершил ли он где ошибку? Может, стоило признаться ей, что именно ее он прочит в главные редакторы «Очарования роскоши»? Но тогда тут же последовали бы вопросы, на которые он просто не готов дать ответ. И впрямь: как объяснить то, что ему самому этот пост и задаром не нужен? И что он торчит здесь только потому, что дал слово, отказаться от которого — значит потерять уважение к себе? Получается, он просто подставляет ее вместо себя, а в мыслях уже готов свалить обратно к своим таким родным и близким киношникам. И как это выглядит со стороны? Да, не слишком-то красиво, надо признать…