Столичная штучка - Ольга Дремова Страница 31

— Купи козу, а потом продай ее, и поймешь, насколько ты счастлив, — засмеялась она, с удовольствием втягивая в себя мартовский морозный воздух.

— Наверное, ты не захочешь пойти ни на один концерт в ближайшие лет десять или даже двадцать, — смеясь, предположил Артем.

— Ну уж нет, — кокетливо сморщила нос Алена, — полученного иммунитета мне хватит, как минимум, лет на пятьдесят.

Шагая рядом с этой необыкновенной девушкой, ворвавшейся в его жизнь так неожиданно и смело, Артем чувствовал, как душа его, огрубевшая и застывшая за многие годы одинокой жизни, оттаивает. Неожиданно для себя он вдруг заметил, что огромные влажные снежинки, мелькавшие в свете уличных фонарей, напоминают белоснежное кружево молочной пенки, разорванное на миллионы мелких кусочков, а светящиеся фары встречных автомобилей — желтые щелочки глаз диковинных животных.

Держась за руки и болтая о всякой ерунде, они незаметно дошли до Аленкиного дома.

— Я пойду? — засунув руки в рукава куртки, она стала напоминать маленькую школьницу.

— До завтра, — кивнул Артем, делая шаг в сторону и пропуская ее к двери подъезда.

— А может… посмотрим вместе телевизор? — не поднимая головы, осторожно проговорила она.

Сердце Артема почти остановилось. Немного помолчав, он поднял глаза на девушку и, взвешивая каждое слово, проговорил:

— Мне сорок два, а тебе — двадцать один, а значит, я должен соображать за двоих, если не хочу потерять того, что мне дороже всего на свете. Возможно, я совершаю самую величайшую глупость в своей жизни, но нам придется подождать, пока по телевизору не начнут транслировать действительно что-то стоящее.

* * *

Середина марта выдалась холодной, снежной, совсем не похожей на весну. Линялая простыня нестираного неба приоткрывалась лишь на короткое время, пропуская вниз робкие, крошащиеся солнечные лучики. Мельком взглянув на землю, солнышко зевало и, лениво сощурив слипающиеся ото сна веки, задергивало шторку обратно. Сладко вздохнув, оно хорошенечко потягивалось и, подоткнув под себя куски ватного одеяла застоявшихся туч, переворачивалось на другой бок. В тот момент, когда теплый язык мартовского лучика облизывал коньки крыш и перила балконов, висевшие на самом краю сосульки начинали рыдать. Уронив пару-тройку крупных слезинок, они успокаивались и, выполнив свое предназначение, вновь замерзали, становясь мутно-матовыми.

Шагая под руку с Димой, Светлана взахлеб рассказывала о своей новой работе. Все, к чему она привыкла за два с лишним десятилетия в школе, вдруг изменилось, отодвинулось на задний план и перевернулось с ног на голову. Привыкшая к аккуратности и терпению, много лет изо дня в день по одному и тому же кругу, не требуя от жизни большего, она тащила лямку бытовой обыденности.

Срастаясь со своими учениками душой, она шла вместе с ними, радовалась их удачам и переживала горечь их поражения как свою собственную боль. Но дети вырастали и уходили во взрослую жизнь, в которой для нее уже не было места. Отдав часть души, часть своей жизни, она их отпускала, храня в памяти каждого. Закончив очередной круг, она начинала следующий, заранее зная, что когда-нибудь опять придет в ту же точку, и так продолжалось бесконечно, пока в ее жизни не появился Димушка.

Попросив его помочь с работой, Светлана даже не могла предположить, что меньше чем через сутки ее жизнь изменится до неузнаваемости и что любимое дело, которым она много лет занималась как хобби, станет ее профессией.

Наверное, при рождении каждому дается что-то свое: кто-то рождается с серебряной ложкой во рту, кто-то — с пером поэта в руке, а кому-то достается пухлый кожаный портфель государственного деятеля. Гадать, чем Бог одарил Светлану, было незачем, потому что всем, кто ее знал, было совершенно ясно: Света родилась со спицами, иголками и нитками в руках. То, что могли сделать ее руки, было не просто великолепно, это был эксклюзив, причем эксклюзив высочайшего качества.

По мнению бывшего мужа, Анатолия, свои способности Светлана растрачивала впустую, работая из праздного интереса и тратя свое время крайне непродуктивно. Не беря за свой труд ни копейки, она делала такие вещи, цены которым действительно не было. И вот неожиданно для себя Светлана попала в волшебный мир, который стал ее жизнью, и, что самое удивительное, за любимое занятие ей не только платили, но и платили отменно.

В журнал, где работал Дмитрий, пришел запрос: требовался специалист, способный помочь с костюмами на фестивале народного танца в Москве. Мероприятие задумывалось грандиознейшее, и осечки с такой важной вещью, как подбор сценических костюмов, быть не могло. Не сомневаясь ни секунды, Дмитрий предложил эту работу Светлане.

— Ты думаешь, я справлюсь? — хотя глаза Светланы блестели от восторга, в ее голосе проскальзывала нотка неуверенности.

— Почему же нет? — искренне удивился он. — Уж кому как не мне знать, на что ты способна.

— Но это такая ответственность, — растерянно возразила она, — а вдруг я тебя подведу?

— Единственное, что может произойти, — Дима сузил глаза до щелочек и принял заговорщицкий вид, — так это то, что, загордившись, ты перестанешь обо мне даже вспоминать.

— Я? — удивлению Светланы не было предела.

— Кто же, как не ты, самая старшая из присутствующих здесь дам? — скороговоркой выдал Дмитрий, с радостью глядя в восторженное лицо Светы.

— Да как ты мог такое обо мне подумать? — укоризненно проговорила она. — Я так тебе признательна!

— Костюмер и оформитель зала — Нестерова Светлана Николаевна! — громко произнес Дима, изображая себя ведущим праздничного шоу, стоящим на сцене и держащим в руке микрофон.

— Дим! — щеки Светланы покрылись легким румянцем, и Дмитрий первый раз увидел, как она смущается.

— Какая прелесть, ты умеешь краснеть? — не удержавшись, подковырнул он. — Я потерял эту способность сорок три года назад.

— Ну и врун же ты, — краснея еще больше, возразила Светлана, — сорок три года назад ты был еще в проекте.

— Вот в это самое время я и открыл счет своим потерям, — авторитетно подтвердил он.

С тех пор прошла всего неделя, но, погрузившись с головой в эскизы и фактуру тканей, Светлана не чувствовала мелькания дней и часов. Повиснув на локте Дмитрия, она с упоением объясняла свой замысел, а он, слушая ее в пол-уха, любовался ее ожившими глазами и раскрасневшимися щеками.

— Дим, ты меня совсем не слушаешь! — Меркулов увидел, как уголки ее губ огорченно дрогнули и поползли книзу.

— Свет, извини, просто сегодня был тяжелый день, и я немножко устал.

— У тебя неприятности? — озабоченно проговорила она.

— Не так чтобы очень, — отмахнулся Дмитрий и замолчал, и по его молчанию Света поняла, что не все так просто.

— Дима, я могу помочь? — спросила Светлана.

— Не бери в голову, малыш, это все пустяки, — отшутился Дмитрий. — Расскажи лучше, как воспринял твои идеи ваш главный.