Поцелуй над пропастью - Айрис Джоансен Страница 31

— Вот оно, Джо. — Кэтрин кликнула «мышкой», и на экране компьютера открылся файл. — Тед Даннер. — Она проверила даты поступления и выписки. — Значился пациентом на протяжении нескольких лет. Проблемы со спиной. Лечение и последующая реабилитация. Ева упоминала, что, когда встретила Даннера, он едва мог ходить. Должно быть, операция удалась.

— Похоже на то, — согласился Джо. — Мы же видели его на байю — двигался, как молодой. Кто был его лечащим врачом?

Кэтрин пролистала страницы назад.

— Доктор Кевин Доннелли. — Она перешла на другую страницу. — Операцию проводил доктор Майкл Уорзак. Блестящий успех, полное выздоровление. И никаких больше упоминаний о докторе Уорзаке. Во всех остальных записях присутствует только Кевин Доннелли.

— Он занимался реабилитацией?

— Не только. Даннер бывал у него на приеме и до операции. Его, собственно, и направили к Доннелли по рекомендации прежнего врача. — Кэтрин недоуменно нахмурилась. — Может быть, Доннелли не был хирургом и только готовил пациентов к операции? Надо найти рекомендательное письмо и посмотреть, почему лечащим врачом значится именно Доннелли. Гляди-ка… Даннер, должно быть, испытывал сильнейшие боли — длиннющий список назначений. Лошадиные дозы лекарств. — Она прошлась взглядом по странице. — Вот черт…

— Что такое?

— Торазин. Помню эту штуку. Ху Чанг использовал его время от времени как основу для некоторых своих снадобий.

— Ты имеешь в виду своего гонконгского знахаря?

— Не смешно. Ху Чанг — замечательный целитель.

— И смерть.

— Иногда. — Больше чем в половине случаев. Когда-то они работали вместе, занимаясь делами, назвать которые легальными не поворачивался язык. В том, что касалось ядов и снадобий, Ху Чанг проявлял завидную изобретательность. — Но Ху Чанг — мой друг, так что помалкивай. Торазин… ну и ну. — Она просмотрела список до конца. Что-то из препаратов она знала, что-то нет, и все знакомые указывали в одном направлении. Кэтрин вернулась к началу файла, открыла рекомендательное письмо доктора Герберта Нильса из госпиталя ветеранов в Милуоки и начала читать. Она прерывисто вздохнула: — Боже мой…

— Я хочу поговорить с Галло, — сказала Кэтрин, позвонив минут через десять Еве. — Но и ты тоже послушай. Сделай громкую связь. — Что-то нашла?

— Да, нашла. То, о чем и самой следовало бы догадаться. Ты на связи, Галло?

— Он здесь. — Ева повернулась к Галло и протянула сотовый. — Поговори с ней.

— Да, Галло, поговори со мной, — сказала Кэтрин. — Мне не очень нравится, что ты меня избегаешь. Я такого обращения не заслужила. Не знаю, почему ты это делаешь.

— Как и я, Кэтрин. — Он помолчал. — Что ты хотела мне сказать?

— Я ничего не собиралась говорить тебе. Я хочу спросить. Что тебе известно о докторе Герберте Нильсе?

— Ничего. — Он нахмурился. — А я должен его знать?

— Он был лечащим врачом твоего дяди в госпитале ветеранов в Милуоки. Ты ведь был с ним, когда он лечился там? Вы же снимали одну квартиру, так?

— Да. Но перед тем как туда переехать, я почти год путешествовал по стране с парой приятелей. Когда вернулся, дядя сказал, что доктор порекомендовал ему обратиться к специалисту в Атланте.

— Он имел в виду доктора Нильса?

Галло потер висок.

— Вроде бы.

— Ты сам хоть раз видел этого доктора Нильса? Он не приглашал тебя, чтобы обсудить здоровье дяди?

— Нет, не приглашал. Мой дяди был скрытным человеком. Особенно после своего увольнения из армии — замкнулся еще больше. Думаю, его сильно расстраивало то, что он уже не может быть прежним.

— А с его врачом в Атланте ты был знаком?

— В Атланте я прожил с дядей всего шесть недель, а потом уехал в тренировочный лагерь.

— И все это время был, очевидно, слишком занят…

Галло многозначительно взглянул на Еву.

— Ты сама это знаешь.

— Кэтрин, к чему все эти вопросы? — нетерпеливо вмешалась Ева. — Какая разница, знал Галло врача в Атланте или нет?

— Для меня большая, — ответила Кэтрин. — Мне нужно знать, видел ли Галло, в каком состоянии его дядя. Он ведь не дурак. И я не понимаю, что так его шокировало. Не хотелось бы думать, что он лгун и притворщик.

— Что ты, черт возьми, имеешь в виду? — грубовато перебил ее Галло. — Я всегда говорю правду.

— Не уверена. С тех пор как твой дядя появился на сцене, ты ведешь себя довольно странно.

— И зачем мне врать насчет доктора Нильса?

— Из-за торазина.

— Что?

— Торазин — один из препаратов, которые принимал твой дядя. Ты говорил, что одно время у него были проблемы с наркотическими препаратами. Меня поразило, сколько лекарств ему прописали в госпитале в Атланте. Полагаю, в Милуоки список был не меньше.

— Он страдал от сильных болей.

— Может быть. Но химией его пичкали не только поэтому.

— И что такое этот торазин? Почему ты решила, что я тебе лгу?

— Торазин — очень сильное средство, и выписывали его оба лечащих врача — и в Милуоки, и в Атланте. Мне оно известно потому, что Ху Чанг пользовался им для приготовления одной убойной смеси, побочным действием которой была острая дезориентация.

— Насколько я понимаю, так действуют многие обезболивающие.

— Да, но торазин гораздо сильнее большинства других средств. — Кэтрин помолчала. — Его применяют — нередко в сочетании с другими лекарствами — при лечении психических расстройств, в том числе шизофрении и раздвоении личности.

— Что?!

— Доктор Нильс был психиатром. Из армии Теда Даннера отправили в почетную отставку с условием, что он будет состоять под регулярным наблюдением лицензированного психиатра.

— Да нет же, у него была больная спина.

— Верно, но спина большой проблемы не представляла. Если бы не психические отклонения, он даже смог бы вернуться на службу после успешной операции.

— Это неправда, — горячо возразил Галло. — Он был в здравом рассудке. И никогда мне не лгал.