Мужчины не плачут - Татьяна Корсакова Страница 31

«Вот и все», — мелькнула мысль, когда на его запястье сомкнулись стальные челюсти…

…Его рвали на куски. Господи, как же это было больно! У него был выход. Единственный способ избавиться от мучений — подставить шею под разверстую смрадную пасть. Но он, дурак, продолжал трепыхаться. Хоть одну из этих лохматых тварей он должен завалить.

У него есть — пока еще — руки и ноги. У него тоже есть зубы. Он не умрет просто так!

Пока один из псов терзал его ногу, Серый с мрачной сосредоточенностью пытался дотянуться до шеи другого. В ушах шумело. Перед глазами плавали клочья кровавого тумана. Он не заметил, когда все изменилось.

Кажется, были выстрелы…

Кажется, кто-то кричал…

Кажется, он убил-таки одного из псов… Или его убил кто-то другой…

Он уже ничего не понимал. Он просто лежал на спине и смотрел в потолок. Ему было жарко, как и обещали охранники…

А потом у него начались видения…

Женщина, молодая и красивая — кажется, он уже видел ее раньше, — гладила его по волосам и что-то говорила. Он напрягся — очень хотелось услышать, какой у нее голос…

— …ты мой Серебряный… ты только не умирай, хорошо?..

Он хотел сказать, что теперь, после того, как она погладила его по волосам и назвала так чудно и красиво, он ни за что не умрет, но у него ничего не получилось. Он почему-то не мог говорить…

А потом видение исчезло, над ним склонились люди в камуфляже. Рассматривать их каменные лица было неинтересно, и он отключился…

Серый пришел в себя в лазарете: кафельные стены, белый умывальник, железная кружка на прикроватной тумбочке.

Захотелось пить. Он привстал на локте, потянулся за кружкой, не удержал — она с грохотом упала на пол. С каким-то вялым удивлением он посмотрел на свою левую руку — забинтованное запястье, непослушные пальцы. Что это с ней?

Дверь скрипнула, приоткрылась. Охранники. Сейчас будут бить за разлитую воду. Тело ощущалось сгустком боли, дополнительных страданий не хотелось…

Вместо охранников в палату заглянуло его недавнее — или уже давнее? — прекрасное видение.

— Привет, Серебряный, — сказало видение и присело на табурет рядом с койкой.

— Почему Серебряный? — спросил он без особого любопытства.

Видение улыбнулось:

— Потому, что у тебя серебряные волосы.

— Черные…

— Были черные, стали серебряные. Теперь ты Серебряный. Или не нравится?

— Да мне как-то без разницы. — Он попытался пожать плечами и застонал от боли.

— Ты не шевелись, — посоветовало видение. — У тебя на спине двадцать швов и еще бог знает сколько на руках и ногах.

— Я теперь красавчик, — усмехнулся он.

— Не то слово, — видение опять улыбнулось. — Хочешь пить?

— Хочу.

Она подняла с пола кружку, ополоснула под краном, налила воды из стеклянного графина, протянула Серому. Из-под белого халата выглянула униформа.

— Ты здесь работаешь? — спросил он неприязненно. Обидно, что такая красивая женщина работает на Хозяина. — Ты медсестра?

— Нет, я не медсестра. И я работаю в другом месте, — усмехнулась она.

Серый вспомнил — он ведь видел ее раньше. Перед боем… Она сидела в первом ряду в обнимку с одним из гостей. Любовница… Он разочарованно поморщился.

— Что случилось?

— Ничего, — он отвернулся к стене.

— Серебряный?

— Я не Серебряный.

— Хорошо, как скажешь. Знаешь, зачем я пришла?

Он проигнорировал вопрос.

— Тут кое-кто очень хочет тебя видеть. — Она совсем не обиделась. — Я позову?

Серый снова промолчал. Какое ему дело до каких-то там посетителей? У него спина огнем горит и бок, и рука не слушается, и голова кружится. И вообще, шла бы эта… любовница куда подальше!

— Ребята, заходите! Он очнулся!

Серый увлеченно рассматривал белый кафель и старался не смотреть на вошедших.

— Серенький! Родненький! — раздался радостный визг. На его койку осторожно, на самый краешек, присел Стриж! Живой и невредимый, сияющий от счастья. — Серенький, дай я тебя…

Он поморщился от боли, здоровой рукой попытался придержать распоясавшегося от счастья малого.

— Ой, прости. — Стриж соскочил с кровати, пристроился на полу, преданно посмотрел снизу вверх, — А мы с Егором четыре дня возле твоей палаты дежурим.

— Привет, герой! — к койке Серого подошел Егор. — Ну, ты как?

— Кажется, живой. — Серый неуверенно улыбнулся. Происходящее казалось странным сном: и эта женщина, и то, что Стрижу и Егору разрешили дежурить у дверей лазарета, и то, что одеты они были странно, в смешные полосатые пижамы, и то, что он до сих пор еще жив. От попытки осознать и оценить происходящее голова стала ватной, в ушах зашумело.

— Все, ребята, на сегодня аудиенция закончена, — словно сквозь туман донесся до него женский голос. — Спи, Серебряный.

— Я не Серебряный, — пробормотал он и провалился в пустоту…

* * *

Новый день принес новые потрясения. Оказалось, что он уже не на базе. Оказалось, что базы больше нет. Что выстрелы ему не примерещились и люди в камуфляже тоже не примерещились. Оказалось, что пока гости наслаждались кровавой бойней, происходящей на арене, базу штурмовал отряд спецназа. Оказалось, что его чудесное видение зовут Людмила, и что никакая она не «любовница», а самый настоящий спецагент. Это ей он обязан своим спасением. Это она пристрелила волкодавов, когда начался штурм. Все было так неожиданно, так похоже на сказку, что Серый не стал задавать никаких вопросов.

Он жив. Он не на базе. И больше ему ничего не нужно. Его все устраивает. Кроме одного — Хозяин убит при попытке к бегству. Жаль, что убит, он бы его сам…

Серый быстро шел на поправку. Врачи говорили, что на нем все заживает как на собаке, а он при слове «собака» покрывался испариной. Почти каждую ночь его терзали волкодавы. Каждое утро он просыпался от боли в раненой ноге. И даже, несмотря на это, он был самым счастливым человеком на земле. Он жив! Ему не нужно больше сражаться за собственную жизнь. С ним его друзья. И самое главное — почти каждый день его навещает Людмила.

Серый сразу понял, что это любовь. Он именно так ее себе и представлял. Теперь у него появилась цель. Он с головой погрузился в это новое, неизведанное чувство, и его совершенно не волновало, что будет дальше. А между тем его личное дело с грифом «Секретно» кочевало из одного «высокого» кабинета в другой, и, пока он пребывал в блаженном неведении, в этих самых кабинетах решалась его судьба.

Уже спустя годы Серый узнал, что жизнь его тогда висела на волоске. И не только его, но и остальных пацанов из чертовой дюжины. С одной стороны они были жертвами, марионетками в руках Хозяина. Но с другой — почти все они являлись малолетними преступниками с неустойчивой, травмированной психикой. Так где их место? На свободе? В колонии? В сумасшедшем доме?