Полшага до мечты - Ирина Лазарева Страница 31

Аня раздобыла костюм Деда Мороза. В предыдущие два года она заказывала визит Деда Мороза на дом в первый день января. Сережа уверял, что можно устроить для Темки такое же развлечение и в военном городке, но Аня решила нарядить в сказочное одеяние одного из братьев Иртеньевых.

Аня набрасывала список продуктов, чтобы не уйти без нужной покупки с базара, когда в ее кабинет ворвалась Валя.

– Аня, хорошо сидишь?! – выпалила она.

– Как видишь. Что случилось?

– Она еще спрашивает! Вот, полюбуйся! – Валя грохнула на стол толстый глянцевый журнал, с обложки которого на Аню смотрел ее юный брат.

Аня остолбенела и несколько минут тупо таращилась на журнал. Сережу одели в темный, сверхдорогой костюм, который с шиком сидел на его тонкой, стройной фигуре. На фотографии он выглядел чуть взрослее и в высшей степени элегантно – Аня никогда не видела его в костюме и при галстуке, к тому же над юношей, несомненно, поработали визажисты: волосы его были красиво уложены, выглядели влажными, две темные прядки с искусной небрежностью спадали на лоб, придавая диковатым глазам еще большую выразительность.

– Я в шоке! – восклицала Валя. – До чего ж хорош! Сколько шарма, изысканности! Потрясающий мачо! Ну, Аннушка, держись, теперь его девицы затаскают. Когда только успел, ты мне ничего не говорила.

– Ну Огнивцев… Ну падла… – с трудом выговорила Анна. – Ты мне за это ответишь, гад! – Она нашла в своем телефоне номер Огнивцева. От негодования у нее дрожали руки и пальцы не попадали на кнопки. – Кто вам позволил?! – без всяких предисловий закричала она в трубку. – Как вы могли сманить Сережу без моего ведома? Я за него отвечаю, понятно? Предупреждаю, что больше он не будет сниматься в вашем паршивом журнале!

– Помилуйте, Анечка, Сережа сам согласился. Он уверял меня, что вы в курсе его работы у нас.

– Согласился?! А кто вас просил ему что-то предлагать?! Я ведь запретила это делать! Интриган! Не ожидала от вас!

– Анна, я хотел как лучше. Вы напрасно нервничаете. Поговорите с братом и увидите, что он доволен нашим сотрудничеством.

В сильнейшем раздражении Аня нажала на кнопку отбоя, перевела дух и набрала номер Сережи:

– Где ты сейчас?

– Дома, – ответил тот.

– Никуда не уходи, я сейчас приеду.

Он сидел за компьютером, с кем-то перестукивался; Аня подошла и положила перед ним журнал.

– А-а… – безучастно протянул он. – Уже в продаже? А я хотел сделать тебе сюрприз.

– Сережа, зачем тебе это? Послушай, ты должен как следует уяснить для себя: добрых дядюшек не бывает. Огнивцев подбирается ко мне; со мной у него ничего не выйдет, тогда он выгонит тебя или, преследуя уже иную выгоду, будет эксплуатировать на полную катушку.

– Не успеет, срублю чуток деньжат и свалю. Не волнуйся.

– Зачем тебе деньги? Скажи, что нужно, – я куплю.

– Не-е, хочу иметь свои… Не мешай, видишь, я переписываюсь, ты сбиваешь меня с мысли, – нетерпеливо отмахнулся он.

«Не стоит паниковать, разберемся, – успокаивала себя Аня. – Слава богу, есть папа, Матвей, они имеют на него влияние. Посмотрим, как они отнесутся к такой работе».

– Ань, – окликнул Сережа. – Ты нашим не рассказывай насчет журнала. Они не одобрят, я знаю. В любом случае это временно, незачем зря их нервировать.

– А если тебя затянет? Нет, не проси, твои родные должны знать о тебе все. Сережа, пока тебе не исполнилось восемнадцать, за тебя отвечают взрослые, так что изволь от них ничего не утаивать.

Он оторвался от клавиатуры и недобро сощурился на Аню:

– Я думал, ты мне друг, а ты даже пустяковой просьбы не хочешь выполнить.

– Да как ты не понимаешь, – сорвалась Аня, – мало того что ты ставишь меня в зависимость от мужчины, который мне неприятен, ты еще лезешь в такую сферу, о которой понятия не имеешь!

– Не имею, так разберусь! – В голосе Сергея зазвучали яростные нотки. – Кончай парить мне мозги! Хватит обращаться со мной как с желторотым птенцом и читать проповеди! Я сам знаю, что мне делать! – Он вскочил со стула. – Оставь меня в покое, надоело! – Выбежал в коридор и, сорвав с вешалки куртку, вынесся из квартиры.

Аня впервые за много дней по-настоящему разрыдалась. Проплакала в голос с полчаса, потом зареванная, с распухшими глазами поплелась в ванную комнату, долго охлаждала лицо и отекшие веки ледяной водой. Посмотрела на себя в зеркало. Да, приходится признать, что мама была права: сильные чувства к кому бы то ни было – хоть к любовнику, хоть к брату – доставляют одни страдания. Вот подрастет Темка, и начнутся новые мучения. Сейчас мать для него главный человек в жизни, он с избытком платит любовью за любовь; так нежно, трогательно привязан к матери и служит для нее лишь источником счастья, но что будет, когда повзрослеет, известно одному Господу Богу. Многодетные матери, должно быть, долго бывают счастливы: один вырос, а другой еще кроха, еще льнет, цепляется за юбку, ластится и просится на руки, и женщина знает, что она истинно любима самой чистой, самой щедрой любовью.

«Хватит! – сказала она себе минуту спустя. – Отлично сознавала, на что шла. Вообразила, что он бросится в сестринские объятия. Мальчик тебя знать не знал, вполне естественно, что никаких чувств не испытывает, скажи спасибо, хоть Темку любит».

Все еще вздрагивая от обиды, взяла пару хозяйственных сумок и пошла на рынок.

Вечером Сережа вернулся, прошел мимо Ани с непримиримым лицом и снова уселся за компьютер. Она обняла его за плечи, неловко поцеловала куда-то в уголок глаза:

– Не сердись, Сереженька, раз ты не хочешь, я ничего не скажу папе и Матвею.

Он негодующе посапывал, но не шелохнулся, не сделал попытки освободиться из ее объятий. Его кожа под Аниной щекой была горячей и почти такой же нежной, как у Темки.

Через полчаса, за ужином, он был весел, приветлив, вел себя так, словно размолвки и не случалось, после ужина помог Ане убрать со стола и возился с Темкой, играл с ним и даже вызвался почитать сказку на ночь.