Великолепно! - Джулия Куин Страница 31

– Значит, вы считаете меня достойным противником?

– Ничего подобного, – возразил Алекс с полнейшим спокойствием. – Я имел в виду, что вам пора остановиться, иначе вы свалитесь в корыто с водой.

Стремительно обернувшись, Эмма увидела, что Алекс не шутил и она в самом деле лишь чудом избежала падения.

– Эта вода не кажется мне чистой, – заметила Эмма, морща нос, – и запах у нее не такой уж приятный. Думаю, мне следует вас поблагодарить.

– Пожалуй. – Алекс усмехнулся. – Это внесет в наш разговор приятное разнообразие.

Эмма взяла Алекса под руку, и остальную часть пути до конюшен они шли вместе.

Навстречу им грум вывел из конюшни двух лошадей и вручил поводья Алексу, а тот сразу же вывел лошадей на открытое пространство.

– Прошу, дорогая. – Он передал Эмме поводья норовистой гнедой кобылы.

– О, она великолепна. – Эмма погладила лоснящуюся спину лошади. – Как ее зовут?

– Далила.

– Это обнадеживает. А вашего жеребца зовут Самсон?

– Вовсе нет. – Алекс хмыкнул. – Зачем навлекать на себя опасность.

Эмма с подозрением оглядела его, гадая, нет ли в его словах намека, не имеющего отношения к лошадям, но в конце концов решила не обращать на это внимания.

Взяв ленч, приготовленный экономкой для пикника, Алекс уложил его в сумку, и они тронулись в путь.

Сначала они двигались медленно, и Эмма с любопытством оглядывала окрестности. Земля Уэстонберта изобиловала покатыми зелеными холмами, щедро усеянными бледно-розовыми полевыми цветами. Хотя большая часть полей в течение многих веков использовалась для земледелия, дом окружали нераспаханные земли, оставленные специально для того, чтобы семья могла наслаждаться всеми преимуществами сельской жизни в уединении и покое.

Та часть угодий, по которой они сейчас проезжали, не выглядела слишком лесистой, хотя кое-где ее украшали кряжистые дубы, и Эмма подумала, что эти деревья весьма пригодны для лазанья. Она улыбалась, с наслаждением вдыхая свежий деревенский воздух.

Алекс улыбнулся в ответ:

– Вам нравится, да?

Эмма была слишком поглощена зрелищем, чтобы ответить что-то остроумное.

– Здесь воздух чище, и, вдыхая, словно ощущаешь его вкус. Не думаю, что я понимала, как скучаю по деревенской жизни, пока не оказалась здесь.

– Я чувствую то же самое каждый раз, когда уезжаю из города, – подтвердил Алекс. – Но увы, не проходит и нескольких недель, как я начинаю скучать.

– Возможно, – отважно предположила Эмма, – просто здесь нет подходящего общества?

Алекс осадил лошадь и пытливо посмотрел на свою спутницу, но Эмма отважно встретила его взгляд.

Прошло несколько секунд, и наконец Алекс нарушил молчание.

– Возможно, – ответил он так тихо, что Эмма с трудом его расслышала. – Видите вон то дерево впереди, на гребне холма?

Эмма кивнула.

– Давайте поскачем туда наперегонки. Я даже предоставлю вам фору, поскольку вам мешает двигаться это чудовищное сооружение, именуемое дамским седлом.

Не произнеся ни слова, Эмма послала лошадь с места в карьер. Оказавшись у финиша и опередив Алекса на целую лигу, она расхохоталась, наслаждаясь победой и чудесным ощущением полного уединения.

Волосы ее выбились из прически, и она подняла руки, чтобы ее поправить, но тут же непокорные огненные локоны рассыпались у нее по спине.

Алекс подавил желание поддаться этому обольстительному жесту.

– Вам следовало бы подождать начала соревнования. – Он благодушно улыбнулся.

– Конечно, но тогда я едва ли смогла бы выиграть.

– Смысл скачек заключается в том, чтобы выиграл лучший.

– Смысл в том, – со смехом возразила Эмма, – чтобы выиграл тот, кто быстрее соображает.

– Боюсь, мне вас не переспорить. – Алекс вздохнул.

– А разве мы спорим?

– А разве нет?

– В любом случае выигрыш в этом споре достанется наверняка не мне.

– Вы очень упрямы.

– Мой отец сетует на это уже двадцать лет.

– В таком случае не стоит ли покончить с этим? – Алекс быстро спешился и достал сумку с едой.

– Кстати, – Эмма тоже спустилась на землю, – вы так и не назвали мне имя лошади.

Алекс сверкнул улыбкой.

– Цицерон – Он принялся расстилать на земле яркий плед.

– Цицерон? – Эмма недоверчиво посмотрела на него. – Вы любите все латинское?

– Нет. – Алекс сопроводил ответ гримасой отвращения при воспоминании о чертовых уроках латыни, преподанной ему в детские годы и позже в Итоне и Оксфорде. Затем он уселся на расстеленном пледе и принялся выгружать еду из сумки. – Я питаю к латыни искреннюю неприязнь.

– В таком случае почему ваша лошадь носит имя латинского оратора?

Эмма приподняла юбки и не без изящества уселась на плед напротив Алекса, после чего он, улыбнувшись озорной мальчишеской улыбкой, бросил ей яблоко.

– По правде говоря, не знаю. Просто мне нравится, как оно звучит.

– Что ж, эта причина ничем не хуже любой другой. Что касается меня, то мне латынь тоже никогда особенно не нравилась – ведь на этом языке и поговорить-то не с кем, разве что с немногими священниками…

Эмма покатала яблоко между ладонями, а Алекс тем временем извлек из сумки бутылку вина и два изящных стакана, завернутых в кусок фланели.

Когда герцог снова посмотрел на Эмму, она уже отодвинулась от него и склонилась над маленьким розовым полевым цветком. Он вздохнул, подумав, что и представить себе не мог, какое удовольствие может доставлять верховая прогулка в окрестностях Уэстонберта в обществе этой непоседы по сравнению с его прежними бесцельными скитаниями. Правда, ему не слишком нравилось, что счастье и мир его души постепенно обретают зависимость от обворожительной рыжеволосой красавицы, сидевшей напротив. Эмма откровенно нравилась ему, нравился ее острый как бритва ум и то, что она хорошо образованна. К тому же в отличие от большинства светских особ она умела пошутить, никого не оскорбляя.

Тем не менее, хотя его друзья твердили, что он должен хватать ее и тащить к алтарю до того, как его опередят, или до того, как она упорхнет в свой Бостон, Алекс твердо решил не жениться на ней. При этом сознавал, что если в самом скором будущем не сможет заняться с ней любовью, то сойдет с ума.

Эмма все еще рассматривала цветок с самым серьезным видом, потом перевернула его, чтобы увидеть, каков он изнутри.

Алекс, наблюдая за ней, задумчиво провел рукой по волосам. Он не мог не признать, что в последнее время впадал в уныние, если не видел ее хотя бы один день.