Содержанки - Татьяна Веденская Страница 31

Если подойти к вопросу с умом – заметьте, к любому вопросу, – то можно найти и его решение, и пути воплощений этого решения в жизнь. Если две женщины, две сестры пришли к единому мнению, что им нужен ребенок и они хотят его родить, тогда кто этому сможет помешать? К тому же дело это было хорошим и правильным – принести новую жизнь в наш грешный мирок. И не просто принести, но и обеспечить, дать ему все то, чего сами мы были лишены. А раз уж это дело хорошее, то от него наша карма только очистится и улучшится.

Это все было Дашкино мнение и Дашкины разговоры. Я вообще не могу сказать с уверенностью, что верю в карму. Или даже в какие-то ее части. Вся моя жизнь – сплошная антикарма. Еще до того, как я успела существенным образом нагрешить, карма уже наказала меня по полной программе. Что это было в таком случае? Превентивная мера? Карма заранее знала, что я стану падшей женщиной, и наказала авансом? Глупости все это, и карма – всего лишь сказка, при помощи которой управляются с людьми. Мораль, которая удерживает абсолютное большинство людей, хороших, заметьте, людей, от того, чтобы встать и забрать все, что им причитается, или даже немного больше. Нет, нельзя! Что ты, ты же карму испортишь!

– Ну да, ну да. Ты тут еще подумай, чем можно мне карму отполировать. А то я сколько лет живу, а карма-то не чищена! – смеялась я над Дашкой, в то время как она изо всех сил пыталась мне все это объяснить и придать всему какую-то позитивную и хорошую окраску. Я была у нее, кажется, записана в несчастные страдалицы, которой все и вся прощается по первому свистку. Отличная психологическая тактика.

– У тебя прекрасная карма. Ты уже за все заплатила сполна.

– Не сомневаюсь. Даже знаю, сколько в долларах США. Каждый год на чистку кармы я трачу бешеные деньги. А также на пилинг кармы, на ее подтяжку и отдельно на карма-фитнес. Нет, честное слово!

– Шути-шути. А я вот возьму и тебя поцелую! – грозилась Дашка.

От того, как гениально и просто я разрулила наш вопрос, она готова была носить меня на руках, если бы ей, беременной, разрешалось поднимать тяжести. Я решила, что Дашка должна остаться со мной в Москве. Во-первых, я осознала, как сильно я скучаю по собственной сестренке, и теперь, когда она в таком интересном положении и ей постоянно нужны внимание и помощь, логично было бы держать ее поближе. Во-вторых, что-то я как-то сомневалась, что, если ее отправить обратно в Ростов-на-Дону, она будет счастлива. Мамочка кому угодно может испортить беременность. Да и за денежные вложения тогда нужно будет волноваться. В-третьих, и это главное, тут, в Москве, были хорошие врачи и вообще медицина. Я говорю, конечно, не про Агату. Но определенно здесь мы могли подобрать кого-то, кто смог бы нам помочь пережить беременность, о которой никто из нас ничего не знал.

И, в-четвертых, я сама не могла до конца этого понять, но почему-то я хотела этого ребенка, я хотела быть рядом с ним и с Дашкой, ужасно хотела пойти на УЗИ и посмотреть, как там бьется маленькое сердце. Я видела, как это должно быть, по телевизору в сериалах. Может быть, правы психологи, и биологические часы тикают у всех, даже у таких стерв, как я? В таком случае этот ребенок мог удовлетворить мои инстинкты – ведь своего ребенка я рожать не собиралась. От кого? От Свинтуса, что ли? Не дай бог, ведь после такого он может меня и замуж позвать. А это не входило ни в мои планы, ни в Маринины. Как-то после нашего стремительного бегства из серой Агатиной епархии мы с Мариной встретились в нашем кафе на «Кропоткинской». Я рассказывала ей про ребенка, про то, что теперь я его очень даже хочу… Тогда она, чуть побледнев, спросила, не хочу ли я как-нибудь родить сама. Все-таки возраст, скоро тридцатник.

– Я… я не знаю. Нет, скорее нет, – растерялась я. – Это означало бы, что Свинтус останется в моей жизни навсегда. А я бы хотела тешить себя надеждой, что через год-другой он меня оставит. Найдет себе кого-нибудь помоложе.

– Я против! – рассмеялась Марина. – Я уже как-то привыкла к тебе.

– Ну, тогда пусть он вообще вернется к тебе и будет твой полностью.

– В это я не верю, – покачала головой она. – Странно, да? Ты боишься остаться с ним навсегда, а я боюсь остаться без него.

– Странно, – согласилась я.

– А хочешь, я попрошу Архипова взять вас под наблюдение? – вдруг спросила Марина.

Я ошалела и почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо, а слова застряли в горле, и я в буквальном смысле онемела. Марина сочла все это только лишь негативным воспоминанием о дне, когда мы приезжали туда на аборт.

– Он очень хороший врач. На самом деле я не думаю, что вы можете найти кого-то лучше. Честный, добрый, очень опытный. Знаешь, вам все равно нужно будет кому-то платить, не будете же вы ходить в поликлинику.

– Нет, конечно, – выдавила я, и от того, что я, возможно, когда-нибудь снова хотя бы мельком его увижу, меня затрясло. Я приложила огромные усилия, чтобы скрыть свои чувства. Чувства? О каких чувствах речь? Полная глупость и даже, можно сказать, опасная глупость. Я не могла забыть человека, которого видела всего несколько минут в своей жизни. Я даже имени его не знала!