По осколкам - Настасья Карпинская Страница 31

Окидываю его взглядом: красивый, сексуальный и, к собственному удивлению, вызывающий доверие. Глупо, наверное, доверять брату насильника. Доверять человеку, которого на протяжении многих лет хотела уничтожить… Но как оказалось, я не отличаюсь особо умом и сообразительностью, потратив восемь лет своей жизни впустую… Он всё также сжимает мою ладонь в своей. Оказывается, чувствовать чьё-то тепло очень приятно.…

Видя моё замешательство, Максим что-то хочет сказать, но я перебиваю его.

− Никольский, у тебя в доме виски остался?

− И виски, и бренди, и пару бутылок вина найдется. К чему это?

− Тогда поехали.

Максим смотрит на меня в попытках понять причину такого внезапного решения.

− Будешь тормозить, я пойду домой. Заводи машину, пока не передумала, – улыбаюсь во все тридцать два, видя удивление в его глазах.

Он заводит машину, трогается с места, снова берёт мою руку и целует ладонь.

− Краснова, ты не перестаёшь меня удивлять.

Этим решением я и себя сегодня, ой, как удивила. Но поздно идти на попятную. Да и желания повернуть назад нет.

Пока Максим разливал вино по бокалам, я остановилась у того же окна, что в прошлый свой визит и закурила.

– Мне кажется или ты нервничаешь?

– Есть такое.

– Почему? Если ты не захочешь, то ничего не будет. Мы просто ляжем спать, – Никольский подошел со спины, взял мою ладонь и снова поцеловал запястье.

– В том то и дело, что хочу…

– Тогда не отказывай себе в том, что желаешь, – с этими словами он прижался поцелуем к моей шее, потом перешёл на плечи. Мелкая дрожь прошлась через всё тело. Кажется, ещё чуть-чуть и я просто осыплюсь песком у его ног. Бросив сигарету в стоящую на подоконнике пепельницу, прижалась спиной к его груди, прикрыв глаза. Максим спустил бретельки платья с моих плеч, и оно соскользнуло с моего тела, расплывшись черной лужицей шелка у наших ног. Я зарылась одной рукой в его волосы. Рваный вздох вырвался из моей груди, когда он прикусил мочку уха и провел по ней языком. Наверное, даже говорить не стоит, что я не испытывала такого никогда рядом с мужчинами…

Развернулась лицом к Максиму, первая потянулась к его губам. А дальше я улавливала происходящее лишь урывками. Остатки одежды слетали с нас и падали неизвестно куда. Мы сами не осознали, как оказались в кровати. Помню только, что обхватила Максима за шею, и он подхватив на руки куда-то меня нёс. Руки, губы, поцелуи, жадные прикосновения его ладоней – всё слилось в один коктейль, вызывая во мне эйфорию, смешанную с помешательством. Я чувствовала, как он наращивает темп ласк, но останавливает себя, снова переходя к нежности. Это бесило и злило.

– Никольский, я не хрустальная, не рассыплюсь. Ты можешь не сдерживаться, бесишь уже, – прорычала, откинувшись на подушки. Он улыбнулся. Но продолжил всё так же терзать губами мою грудь. Выгибаюсь под ним, прохожусь ладонью по паху. От этой откровенной ласки Макс весь напрягается и с глухим рыком, откидывает мою руку в сторону. Но я продолжаю его провоцировать снова и снова, пока он не сдаётся. Запуская ладонь в мои волосы сжимает и немного оттягивает, заставляя еще больше прогнуться, что бы в следующее мгновение одним сильным толчком войти в моё тело.

– Нетерпеливая… – произносит где-то над моим ухом.

Внутри всё сжимается сладко и до одури приятно. Крик срывается с моих губ, который он ловит своими губами, скользя в мой рот языком. Как же хорошо… Толчки резкие, несдержанные, но это неважно. От его грубости дрожь идёт по всему телу, замирая сладкой истомой внизу живота, заставляя хотеть его ещё больше.

Ещё несколько толчков, и я впиваюсь ногтями в спину Максима. С моих губ срывается громкий стон, тело пронзает острая вспышка, унося меня куда-то высоко. Чувствую, как Никольский ещё пару раз двигается и следует за мной сжимая меня в своих руках. Лежим некоторое время, не двигаясь, пытаясь привести дыхание в норму. Он всё ещё во мне, и это приятно. Даже тяжесть его тела приятна.

– Блин, Ань, мы не предохранялись.

– Я на таблетках, не волнуйся, – он от чего-то смеётся.

– Это ты должна волноваться. Я не против детей, а твоё мнение по этому поводу я, увы, не знаю.

– Пошли лучше в душ, с тебя пот бежит, – провожу руками по его мокрой спине.

Максим уходит за полотенцами, а я захожу в ванную комнату. Но стоит оказаться одной, эйфорию резко сменяет растущее чувство страха, которое увеличивается с каждой секундой. Руки начинают дрожать. Вцепляюсь ладонями в края раковины, сжимая до боли, пытаясь удержать контроль над своим сознанием. Перед глазами всё плывёт. Вдох-выдох, вдох-выдох, как учили на терапии. Ну же, ещё раз… Но холодный, липкий пот уже окатывает меня с головы до ног. Чёрт…

– Ань, с тобой все в порядке? Аня… Твою ж мать! – слышу голос Максима, словно сквозь стену. Он отрывает мои руки от раковины, с усилием разжимая пальцы.

– Смотри на меня, слышишь? Ты слышишь меня? – всё, на что я была способна, это кивнуть головой.

– Уже хорошо. Не отводи взгляд. Дыши глубоко. Я тут, рядом. Всё хорошо. Я с тобой, только я. Ты и я, больше тут никого нет, – он прижал меня к себе и раскачивал из стороны в сторону. Постепенно оцепенение начало спадать. Я ещё дрожала, но уже могла связать пару слов.

– Всё хорошо. Я в порядке.

– Ты замерзла совсем, – Максим, не выпуская меня из своих рук, открыл кран, набирая ванну. Вылил туда пену и помог залезть в воду. Сам присел на край ванны, проверяя температуру воды и перебирая мои волосы.

– Не хочешь присоединиться?

– Хочу, если ты приглашаешь.

В ответ я потянула его за руку. Макс устроился в ванной позади меня так, что я почти лежала у него на груди. Все это было непривычно, но так пьяняще приятно.

Утром мы проснулись под трель звонка телефона Никольского.

– Слушаю! – Максим поднял трубку, протирая рукой глаза.

Но, видимо, новости были не очень хорошими. Макс ощутимо напрягся и как-то недобро посматривал в мою сторону.

– Хорошо, Андрей, я понял тебя, – с этими словами он скинул вызов и отбросил телефон на тумбу, а в следующую секунду обратился ко мне.

– Краснова, я когда-нибудь придушу тебя. Ты ничего мне не хочешь рассказать?