Передружба. Второй шанс - Алекс Хилл Страница 31

– Тема сегодняшней лекции «Особенности древнеиндийской и древнекитайской философии», – говорит он севшим голосом и вытаскивает стул ближе к рядам парт. – Полную лекцию вы найдете и прочитаете на моем сайте, а поговорим мы с вами о четырех тезисах буддизма. Для начала вопрос: кто такой Будда?

– Это значит просветленный, – отвечает Макарова Рита, глядя на профессора с нескрываемым обожанием.

Нас всего человек двенадцать – тех, кто действительно слушает лекции. Остальные спят или сидят в телефоне. Не могу сказать, что философия меня сильно увлекает, но рассуждения этого старого дядьки обычно успокаивают и упорядочивают мысли.

– Верно, – соглашается Артур Людвигович. – Тогда слушайте первый тезис: «Жизнь есть страдание. С самого рождения человека подстерегают боль, неудовлетворенность, тревоги, заботы, разочарования, крушение надежд, болезни и ожидание смерти. Да, есть и радость, и экстаз, и вдохновение, но они мимолетны и обманны. Мир зыбок, текуч, он – иллюзия».

Ну и что это значит? Какой-то пессимистичный буддизм. Я надеялась на что-то более возвышенное и радостное. Зачем тогда вообще мучиться и терпеть, раз реальны только страдания, а счастье иллюзорно?

– Вижу на ваших лицах несогласие. Считаете, что ваша жизнь не состоит из одних только страданий? Тогда послушайте второй тезис: «Желание – причина страданий. Желание – признак неполноты, нуждаемости, отсутствия чего-то. Дистанция между сущим и возможным угнетает и обесценивает существование».

Поднимаю руку, не выдержав, и получаю одобрительный кивок преподавателя.

– То есть мечтать и желать чего-то плохо? А как же мотивация? Постановка намерений, стремления? Без этого мы превратились бы в овощи. Если у человека нет мечты или цели, то он непонятно для чего живет. Он замирает, не движется, а значит, уже мертв.

– А для чего живете вы? Чего в вашей жизни больше – страданий по несбывшимся мечтам и недостижимым целям или гармонии и спокойствия бытия? – стреляет ответными вопросами профессор.

– Неудачи – часть пути, – отвечаю абстрактно.

– Хорошая фраза. Для татуировки, – усмехается Артур Людвигович. – Давайте послушаем третий тезис, а после продолжим дискуссию: «Чрезмерная привязанность к объекту – основа желаний. Чем больше потребностей и чем они разнообразнее, тем менее мы принадлежим себе. Мы становимся зависимыми от всего, находящегося вне нас, теряем самодостаточность, внутренний стержень своей личности. Желанные существа или вещи тянут нас в разные стороны, разрывая на части. И это жизнь?» Что скажете на это, э-э-э… Как ваша фамилия?

Вот блин! Теперь он меня запомнит, хотя, может, и обойдется.

– Лисецкая, – произношу тихо.

– Так что думаете, Лисецкая? Разве вы никогда не разрывались между желаниями? Угодить кому-то, уберечь, угодить себе, потешить свое эго, насладиться чем-либо вопреки обстоятельствам?

– Да, но… – Задумываюсь на несколько мгновений. – Я не вижу в этом ничего плохого. События, которые мы проживаем, становятся частью нашего характера, меняют нас. Если во всем искать плюсы, то минусы превращаются в опыт и больше не тяготят так сильно. Мы сами себя наполняем, сами выбираем, кем нам быть. Если на это хватает сил, конечно. И то, что желания разрывают нас на части, – неправда. Нужно просто уметь делать выбор.

– Интересно… – прищуривает глаза профессор. – Но что, если этот выбор все равно принесет вам страдания?

– Тогда… Эм-м-м… Нужно пережить их и найти новое желание, новую цель.

Артур Людвигович оживает и выпрямляет спину, глядя прямо на меня. Ну все, он точно меня запомнит.

– Четвертый тезис: «Нирвана – подлинный смысл жизни, состояние полной безмятежности, умиротворения и блаженства, достигаемое посредством отрешения от желаний, от чувственного мира вещей и событий. Но к нирване ведет очень сложный и трудный «восьмеричный» путь, предполагающий: высокую культуру мышления, слова и общения, целомудрие, умеренность, самодисциплину, сострадание, медитацию». Что скажете на это, Лисецкая?

Склоняю голову и сжимаю губы. Раз уж я попалась, то придется отдуваться до конца, тем более мне есть что сказать.

– А разве достижение нирваны не есть желание? Что-то буддисты противоречат сами себе. Любой путь подразумевает какой-то финал, а значит, цель или желаемый результат. Путь к нирване не исключение.

Профессор улыбается, вокруг его светло-голубых глаз появляются глубокие лучистые морщины:

– Хорошо, что буддисты вас не слышат.

– Надеюсь, вы им не расскажете.

– Ни в коем случае. Отчасти я с вами даже согласен. Может быть, для избранных и просветленных эти тезисы и являются истиной, однако для простых смертных все куда приземленнее. Но я хотел бы, чтобы вы обратили внимание только на один момент… Что значит принадлежать себе? Насколько это важно? Каждый день вас окружает огромное количество людей: одногруппники, друзья, родители, и все они влияют на вас, вызывают чувства и эмоции. Но самым важным человеком были и остаетесь вы сами. Только давайте отличать то, о чем я пытаюсь сказать, от нездорового эгоизма.

Взгляд профессора улетает в пустоту, а это значит, сейчас будет длинный монолог, который можно разобрать на цитаты для статусов в соцсетях.

– Принадлежать себе – значит быть в гармонии с собой и своими чувствами. Тысячи ограничений опутывают вас цепями: законы, правила этикета и вежливости, моральные устои, привычки, чужие принципы, навязанные как абсолют. Эти цепи сдавливают и сдерживают вас каждую секунду, но вот что важно… Чтобы стать свободным, не нужно их ломать и рвать, нужно всего лишь распутать, и тогда вы дотянетесь до своей цели, а потом и до следующей. Нирвана достижима, ведь только вам решать, что такое ваш личный покой. Искать ответы в книгах или интернете можно, но на самые важные вопросы вы уже знаете ответы, просто боитесь их принять.

– Людвигович сегодня был в ударе, – говорит Ася, поправляя макияж у зеркала в женском туалете. – Я поспала всего десять минут, бурчал и бурчал.

Смотрю на текущую из крана воду и жду, пока она потеплеет.

– Эй, Бо! Он тебя что, загипнотизировал? Только не говори, что собираешься податься в буддизм.

– Конечно, нет, – отмахиваюсь и подставляю ладони под холодную струю. – Блин! Зима же! Не могут включить горячую воду?!

– Успокойся, сестра. Важна не температура воды, а ее наличие, – одухотворенно вещает Ася. – Нирвана уже близко, тебе нужно лишь отречься от желаний…

Взмахиваю кистями рук, осыпая подругу мелкими каплями:

– Отстань! Артур Людвигович иногда говорит стоящие вещи.

– Например?

– Ценят того, кто знает себе цену, – цитирую фразу профессора, которую услышала в прошлом семестре.

– И сколько стоишь ты?

– Это же не про деньги, – качаю головой. – Это про то, что нужно знать себя, принимать и понимать, и только тогда можно определить допустимые границы по отношению к себе для других людей.