Замки из песка - Анастасия Князева Страница 31

Как бы мне хотелось взять телефон, позвонить Амелии и попросить у нее совета. Подруга, несомненно, сможет меня успокоить и привести в чувства. Она скажет мне: «Немедленно уходи из этого места! Мы найдём тебе новую работу, вдали от этого негодяя и твоего прошлого. Ты начнешь жизнь с чистого листа, забудешь об этом, как сама того хотела...»

Но, почему при мысли об этом мне становится так... грустно? Откуда взялось это странное чувство? Раньше, когда я представляла себе встречу с ним, внутри не было ничего, кроме желания исчезнуть. Умереть и навсегда покинуть этот мир, чтобы больше никогда больше не чувствовать себя грязной, разбитой, растоптанной... Я мечтала закрыть глаза и положить конец этому бесконечному аду на земле. Тогда, это казалось мне единственным верным и возможным способом избавиться от себя, своих воспоминаний и кошмаров.

Он всегда был для меня чудищем. Каждый раз, засыпая, я видела его холодный стеклянный взгляд и чувствовала мерное, леденящее душу, дыхание за своей спиной. Это существо было лишено всего человеческого, оно не умело слышать, говорить, чувствовать, понимать. Настоящий зверь, которому ничего не стоит разрушить жизнь незнакомой, ни в чем не повинной, девушки. Он был слеп и глух. Для него не существовало ничего, кроме собственных желаний...

А потом... потом я встретила Дмитрия Лебедева – человека с безупречной репутацией, которого все так любили и уважали. Я смотрела на него и видела перед собой своего монстра, но уже в другом, противоположном, обличье. Его глаза казались живыми, на губах играла улыбка, а голос звучал так, словно был игрой музыкального инструмента. Все ужасное и жуткое исчезло, уступили место красивой мужественной внешности и теплу. Я повторяла себе, что это невозможно. Не может чудовище вдруг превратиться в прекрасного принца. Такое возможно лишь в сказках и диснеевских мультфильмах.

Несколько раз садилась за стол, порываясь написать заявление на увольнение. Хватала чистый лист бумаги из принтера, брала ручку, но что-то постоянно мешало мне. Какая-то неведомая сила удерживал меня от этого шага, не позволяла записать ни слова. Все смешалось, превратилось в один огромный клубок. Я пыталась отыскать в нем конец ниточки, распутать его, но не получалось.

В памяти всплыли картины из прошлого, словно кадры диафильма. Они мелькали перед моим мысленным взором в замедленной съёмке, заставляя вновь все это пережить и осмыслить по-новому.

Всю жизнь мне приходилось куда-то или от чего-то бежать. Каждый раз, стоило мне столкнуться с проблемой или бедой, сразу убегала. Так было всегда, сколько я себя помню. В детстве приходилось прятаться от нападок старшего брата, потом, то же самое было и в школе, где я была для всех невидимкой, а после... Я сбежала из ночного клуба, ушла из дома, даже из города и страны. И вот, сейчас, когда судьба свела меня лицом к лицу с моим самым большим страхом, я снова собираюсь исчезнуть...

Одинокая слезинка скатилась по моей щеке и упала на чистый лист. Крошечная лужица начала распространяться по поверхности, впитываясь в нее. Я смотрела на это пятнышко, и не могла избавиться от острого желания вновь поддаться инстинкту самосохранения.

Но, помимо него, во мне боролись и другое, незнакомое чувство. Впервые за всю свою жизнь, мне хотелось бороться со страхами, а не прятаться от них.

«Он меня не помнит, – думала я, уронив голову на руки и закрыв глаза. – Невозможно так хорошо притворяться, как это делает Лебедев. Иначе, зачем ему так странно вести себя со мной? Конечно, я легко могу отдать заявление в отдел кадров, забрать свои документы и уйти, но... хочу ли я этого? – перед глазами возник образ Лебедева, в ушах эхом раздался его голос. – Сколько времени я продержусь? Хватит ли мне сил на столь отчаянный шаг?»

Я всегда была слабой, сколько себя помню. И мне это надоело. Если однажды я умру, не хочу пожалеть о том, что ни разу не попыталась стать сильней. Не сделала ничего, чтобы измениться и стать новой, уверенной в себе Мери.

– Вы напоминаете мне этого Феникса, Мери, – в памяти всплыли слова моего лечащего врача. Когда я лежала в больнице, после неудачной попытки уйти из жизни, она была единственным человеком, которого мне хотелось видеть и слушать. Рядом с ней боль, на время, отступила, и появлялось слабое чувство защищённости. – Только, в отличие от этой храброй птицы, вы не хотите попытаться вновь. Я знаю, как вам тяжело. Все краски для вас померкли, превратились в пустоту, но ведь это не так. Жизнь продолжается, и вы должны взглянуть вперёд, в будущее. Многим женщинам, которым пришлось пережить насилие, не хватает смелости посмотреть в глаза своему страху. Они замыкаются в себе, перестают доверять окружающим, избегают мужчин и, знаете, чем все это заканчивается?

– Одиночеством? – слабо протянула я. Впервые за несколько дней тишины, мне захотелось что-то сказать. Это было большим шагом для такой, разочаровавшейся от жизни, девушки вроде меня.

– Именно, – согласилась она. – Вы своими же действиями обрекаете себя на подобную участь. Сейчас, я разговариваю с вами не как психолог или психотерапевт, а как женщина, которой пришлось пережить большую трагедию. Да, наши истории отличаются друг от друга, но мораль всегда одна: необходимо бороться со своими страхами, а бежать от них. Потому что однажды может стать слишком поздно или вам, просто, будет некуда спрятаться. Восстаньте из пепла и расправьте крылья. Никто не сможет помочь вам лучше, чем вы сами.

– А, если у меня не осталось сил для борьбы? – спросила я, сквозь слезы. Они, казалось, уже никогда не закончатся. Я плакала, не переставая, уже почти неделю. Лицо все опухло, глаза ужасно болели, было тяжело дышать, но они все лились и лились. – У Феникса была мечта, цель в жизни, и он шел к ней, а я… у меня ничего не осталось.

– Вы живы, Мери, – накрыв мое плечо своей маленькой теплой ладонью, легонько сжала его. – Разве может быть что-то выше и важнее самой жизни? Вы хотели отказаться от нее, пытались покончить с болью столь радикальным способом. Этим вы лишь поддались своей слабости и страху. Но так нельзя. Вы должны понять, что жизнь на этом не остановилась. Наша планета все еще вращается, вы дышите, а, значит, еще не все потеряно. Сейчас, вам меня не понять, но обещаю, придет время, и вы это почувствуете. Желание жить и бороться пробудится в вашем сердце и, тогда, все вокруг заиграет новыми красками. Просто, поверьте, мне и… дождитесь.

Тогда, мне все это казалось пустым, ничего не значащим. Как и любой врач, она считала своим долгом сохранить мою жизнь любой ценой, но я не верила ни единому ее слову. Легко рассуждать о жизни, когда у тебя все хорошо. Все здоровые люди очень любят давать советы тем, кому осталось совсем немного. Они так эмоционально и высокопарно говорят о смысле бытия и необходимости бороться, но им никогда не понять того, кто уже все потерял.

Я запуталась в этом огромно лабиринте. Бродила по нему, будто слепой, потерявший своего поводыря. Мне приходилось натыкаться на одни и те же стены, врезаться в ледяные глыбы непонимания со стороны окружающих. В голове звучали голоса тех, кто отвернулся от меня, для кого я стала ненужной.