Убежим вместе! - Лиз Филдинг Страница 31

– Почему же он не мог попросить отца о помощи?

– Насколько я понял, они не разговаривали несколько лет. Его отец бросил мать – история довольно обычная, – и когда мать взяла обратно девичью фамилию Фэрфакс, мальчик сделал то же самое.

– Значит, сын отказался признавать отца, но отец, по французским законам, не имел права лишить сына наследства.

– Я понял так. Похоже, теперь Благородный Джералд не будет так возражать против брака дочери. Интересно, почему она ничего не сказала отцу?

– Кто знает? Может быть, хотела, чтобы отец принял ее выбор независимо от того, каков жених. Спасибо за помощь, Марк. Я этого не забуду.

– Думаю, Благородный Джералд тоже. Счет за мои услуги обещает быть очень впечатляющим.

Броди сидел, глядя на двери кафе невидящи ми глазами. Он потер виски. Если бы он не был сегодня таким измотанным…

– Я готова, Броди.

Он поднял глаза и увидел стоящую перед ним Эмми.

– Хорошо. Тогда поехали. – Он расплатился, и они вышли на улицу.

По узенькой мощеной улочке они выехали из деревни и свернули на проселочную дорогу, петлявшую среди холмов, когда на лобовое стекло упала первая большая капля дождя. За ней другая, третья. Капли шлепались на пыльную и пока что сухую дорогу.

– Далеко еще? – нервно спросила Эмми, глядя на небо, которое угрожающе темнело прямо на глазах. Несколько перепуганных овец недалеко от дороги, сбившись в кучу, бежали к легкому навесу.

– Листок с адресом у вас, – напомнил ей Броди. – Мы увидим его дом, когда обогнем этот холм. – По крайней мере, он на это надеялся.

Заработали «дворники», и пару секунд дорога была хорошо видна. Потом, без предупреждения, разверзлись хляби небесные, и на землю хлынули не струи, а настоящие потоки. За стеной дождя почти ничего не стало видно.

Через несколько минут по грунтовой дороге уже неслись реки мутной глинистой воды, размывая колеи и превращая их в настоящие канавы.

Руки Броди судорожно стиснули руль, потому что машину стало заносить. Эмми вцепилась руками в сиденье, отчаянно молясь, чтобы не началась гроза с молниями. Ни она, ни Броди даже не помышляли о возвращении. На узкой дороге развернуться было практически невозможно.

– Может быть, лучше остановимся? – дрожащим голосом предложила Эмми. – Пока дождь не утихнет.

– Дождь может продолжаться несколько часов.

Эмми застонала.

– Это я во всем виновата. Мы давным-давно могли бы быть там. Даже, может быть, вчера, если бы я не солгала насчет самолетов… – Она умолкла и тихо вскрикнула, потому что за холмом сверкнула молния. Послышался страшный раскат грома. Броди остановил машину и повернулся к ней.

– Эмми, дорогая… – начал он, но тут еще одна вспышка молнии, распоровшая небо, заставила Эмми броситься ему на грудь и зарыться лицом в рубашку.

– Обнимите меня, Броди. Я боюсь. Она дрожала всем телом. Может быть, она и солгала насчет боязни самолетов, но молний она боялась по-настоящему. Броди отстегнул ремни безопасности и посадил Эмми на колени, прижимая к себе, ласково шепча ей что-то в густые кудри. Слова нежности, слова любви, которые она все равно не могла бы расслышать.

Вокруг стоял невообразимый грохот. Дождь бешено барабанил по крыше, яростные порывы ветра заставляли машину мелко вибпиповять и Эмми от ужаса тихо всхлипывала, уткнувшись лицом ему в грудь. С каждой вспышкой молнии гром раздавался все ближе и ближе, пока не загрохотал прямо над их головами. А дождь стоял сплошной стеной.

Эмми ничего не понимала от ужаса, и Броди это не удивляло. Любой человек, встретившись лицом к лицу с могучими и неуправляемыми силами природы, не мог не ужаснуться, и отрицать это было бы ложью.

Что-то тяжелое свалилось на крышу машины, слегка ее примяв. Но это полбеды – от удара задняя часть «рено» слегка сдвинулась к обочине, туда, где вода образовала глубокую промоину.

– Что это было? – вскрикнула Эмми, вцепляясь ногтями в его рубашку.

Это была овца. Броди увидел, как несчастное животное, вероятно отбившееся от стада, поскользнулось и теперь катилось вниз по склону холма.

– Ничего. Ветка дерева, – солгал он. Если дождь еще продолжится, их машину постепенно будет сносить по скользкой глине вниз. Броди посмотрел на девушку. Надо было решать: либо завести машину и попробовать выехать, либо выбираться наружу, пока их не снесло в расселину, где уже лежала несчастная овца.

Ну, о том, чтобы ехать, не могло быть и речи, так как дорога превратилась в сплошное месиво. Они въедут в яму, даже не успев понять, что произошло. А Эмми и так близка к истерике.

– Эмми! – Он слегка встряхнул ее. – Нам надо отсюда выбираться, – прокричал он, стараясь перекрыть шум грозы. Эмми ничего не слышала. – Дорогая моя, ну пожалуйста… – Нет, бесполезно. Отчаянная девушка, которая не моргнув глазом еще вчера ловко спустилась с третьего этажа по водосточной трубе, теперь не могла даже пошевелиться.

Броди приоткрыл дверцу. Ее немедленно сорвало ветром, подхватило и тяжело швырнуло на обочину. Кричать было бесполезно. Он то ли вылез, то ли выполз наружу, таща за собой Эмми, как раз в тот момент, когда машина дрогнула и медленно поехала вниз, скрежеща днищем по дороге, пока, наконец, не застряла на обочине, за что-то зацепившись. Корень или камень, в любом случае долго она так не продержится.

Оба мгновенно промокли до нитки. Эмми дрожала от страха и холода, джинсы и футболка прилипали к телу.

– Подожди здесь, – крикнул Броди, отталкивая ее от края дороги. – Не двигайся!

Она смотрела ему вслед, не понимая, что он только что сказал, широко раскрыв глаза, замирая от ужаса. Ветер трепал ее волосы, хлеща ими по лицу. Броди знал, что любит ее, что без раздумий отдаст за нее жизнь, но сейчас было не время для признаний в любви. Он позволил себе только одно: наклонился и крепко поцеловал ее в губы.

Эмми мгновенно позабыла и о грозе, и о своих страхах; она чувствовала, как ее пронизала горячая дрожь. Но только она попыталась схватить его за рукав, чтобы притянуть к себе, как он отвернулся и с усилием стал пробираться к машине на обочине.

– Броди! – Ветер унес ее крик в сторону, и Броди ничего не услышал. – Я люблю тебя! – закричала она. Он вздрогнул и повернул голову, словно ее слова наконец достигли его слуха, но внезапно земля под его ногами оползла, и он исчез из виду.