Новая встреча - Мэхелия Айзекс Страница 31

Конни не знала, верить ему или нет, но сама эта попытка упростить ситуацию заставляла думать, что он пытается вновь приобрести ее симпатию.

— Почему бы тебе просто не объяснить причину, по которой ты дал мне чек, и не покончить с этим? — язвительно спросила она. — Я больше не злюсь на тебя, а просто устала и хочу, чтобы ты ушел.

Сунув руку в карман, Говард вновь вынул оттуда чек и протянул ей.

— Взгляни на него. Взгляни на сумму. Она тебе ничего не напоминает?

Конни неохотно взяла чек, но ей не надо было смотреть на него, чтобы знать сумму, которая запечатлелась в ее мозгу.

— Нет, — резко ответила она. — Она для меня ничего не значит.

— А должна значить, — нетерпеливо возразил он. — Это сумма аванса, выплаченного Лукасом Эрроузом за книгу. Плюс проценты…

Конни остолбенела.

— Я этому не верю… — начала она, но потом взгляд ее упал на подпись, которая ничего ей не говорила, но внизу, маленькими буквами, было напечатано имя издателя. — О Боже!..

Лицо Говарда несколько просветлело.

— Можно ли это считать извинением?

Конни тряхнула головой. Сначала она не могла произнести ни слова, но потом к ней вернулся дар речи.

— Но почему ты ничего не сказал?

— Я пытался, — сухо напомнил он.

— О Боже!.. — повторила она. — Извини меня, — И, присев рядом с ним на кровать, Конни добавила: — Но я не хочу брать их. Они… они твои.

— Нет, твои, — возразил Говард. — Вчера я виделся с Лукасом, и он вынужден был признаться в том, что заставил тебя вернуть аванс. — Его глаза на мгновение закрылись. — Потому-то ты и продала машину, правда? И дом тоже, хотя тут могло быть и нечто большее, тебе просто не хотелось жить там, где мы некогда жили вместе. Но почему, черт побери, ты нечего мне не сказала?

— Как я могла? — Теперь Конни уже жалела об этом. — Откуда же я знала, что в нем пробудится совесть и он выплатит деньги.

— А она в нем и не пробуждалась, — сказал Говард, криво усмехнувшись, и, сняв галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки. — Так-то лучше, — добавил он и продолжил. — Лукас отнюдь не раскаивается, Конни. Он бизнесмен, бизнесмен с головы до ног, однако почувствовал возможность издать мою книгу сейчас. Правда, она не имеет никакого отношения к тому, что произошло в Лхорге, но это поможет продать ее.

— Вот крыса!

Говард ухмыльнулся.

— Что ж, во всяком случае, он хорошо платит. Вместе с авансом, полученным от Сайласа… Короче, я недурно себя чувствую.

— Рада за тебя!..

— Вот теперь ты сказала то, что хотела.

— Я и раньше говорила, что хотела.

— Неужели? — Он пожал плечами, но решил больше не касаться этого вопроса. — Что ж, по крайней мере, теперь ты знаешь, что я не хотел тебя оскорбить.

— Да, — кивнула Конни, а затем, не желая больше скрывать, что интересуется его жизнью, спросила: — Так как ты все-таки живешь? На самом деле?

— Тебя это действительно интересует?

— Конечно. Что ты, в конце концов, рассказал родителям? С тех пор, как вы уехали, они мне ни разу не позвонили.

Говард нахмурился.

— Что ж, это их действительно беспокоило, — признался он. — Мой отъезд вместе с ними тоже дал им повод думать, что между нами не все в порядке.

Конни пришла в полную растерянность.

— Что они должны обо мне думать?

— Разве это имеет значение? — несколько цинично спросил Говард. — Если мы не собираемся жить вместе, то этого все равно не скроешь.

Он был, разумеется, прав, но в его логике чувствовалась какая-то железная бесповоротность. Неужели он решился окончательно? Без всяких сомнений?

— В общем, они довезли меня до Лондона, — продолжил Говард. — Дик… в смысле, Дик Корбэт… звонил мне до этого на базу и предлагал приютить на время в случае необходимости. Он знал, что ты живешь далеко, а мне надо будет возобновить свои контакты в городе.

— Понятно.

Конни почувствовала облегчение. Теперь, по крайней мере, она знала, где он остановился. Можно было не любить прежнего босса Говарда и его жену, но это не имело никакого значения, приятно было узнать, что женщины в его жизни нет.

Но почему приятно?

Было, однако, не время вдаваться в столь глубокие материи, и Конни вернулась к предыдущему разговору.

— Я беспокоилась о тебе, — призналась она. — Не знала, где ты находишься и чем занимаешься, а спросить было не у кого.

— Но ты могла позвонить моим родителям.

— Могла, — согласилась Конни, но не слишком уверенно.

— Конечно, — настаивал Говард. — Они посочувствовали бы тебе. Особенно если бы ты сказала им, что я импотент.

— Ты не импотент! — воскликнула она.

Говард бросил на нее пристальный взгляд.

— А тебе это было бы неприятно?

Конни недоуменно взглянула на его исказившееся мукой лицо.

— Не говори ерунды, конечно, да.

— Почему?

— Почему?! — У нее внезапно перехватило дыхание. — Что за странный вопрос?

— Вполне прямой вопрос, должен сказать, — спокойно возразил он. — Тебе не нравится откровенный разговор?

— Это вовсе не такой разговор, — занервничала Конни. — Кто тебя вообще навел на эту мысль?

— Ты, — он пригладил ладонью уже прилично подросшие волосы, еще немного, и они станут столь же густыми, как и прежде.

— Но почему ты считаешь, что я не импотент?

Говард замолчал, но она поняла, что именно он хотел сказать, и бросила на него недоверчивый взгляд.

— Ты же… ты же сам сказал, что не желаешь спать с…

— Мне это прекрасно известно, — перебил ее Говард. — Но на самом деле я боялся, что ничего не смогу, поэтому и свалил все на тебя.

Конни не могла поверить собственным ушам.

— Это не может быть правдой, — неуверенно сказала она.

На губах Говарда появилась кривая улыбка.

— Что ж, мы об этом можем только гадать, — заметил он, поднимаясь на ноги. — Наверное, мне пора идти.

— Нет, — Конни схватила его за руку. — Говард, после того, что ты сказал, ты не можешь уйти просто так. Ради Бога, что с тобой такое?

Говард склонил голову.

— Ничего особенного.

— Но ведь это можно вылечить. Если только… — Она запнулась. — Если только это не психическое.

— Наверное, так оно и есть, — вздохнул он. — Как бы то ни было, это мои проблемы, а не твои.

Конни хотелось бы, чтобы это было так, но она не могла избавиться от чувства ответственности за Говарда. В конце концов, он был ее мужем и не виноват в том, что его посчитали мертвым, а она нашла себе другого.