Близость максимум - Алена Снатенкова Страница 31

— Сам в шоке. — Так как там его зовут? Хотя, неважно. — Мне нужна Белова.

— Белова? — и такой вопрос на лице, будто он действительно не понимает о ком идет речь.

— Ага. Прямо сейчас.

Настроение-то уже на подъеме. Сейчас заберу свою красавицу, закрою ее в своей пещере, и пока она не выслушает, не отпущу.

Идеальный план.

Жизнь налаживается.

— Сейчас как раз начинается первая пара. Вероника, скорее всего, на занятиях. — Цену себе набивает, что ли?

— Так освободи ее от занятий. — Гремлю я, и вижу, как он втягивает голову в плечи от моего громкого голоса.

Мнется, говоря что-то об обучении, о знаниях и как они важны на данном этапе. Но, после слов о финансировании, удовлетворенно улыбается и на радостях бежит выполнять мою маленькую просьбу.

Уже стою возле дверей в аудиторию, и придумываю, как без шума вытащить сопротивляющуюся белку и донести до машины, как слышу, что ректор просит ее выйти.

Предвкушаю ее удивленное лицо.

Слышу тихие шаги.

Краем глаза замечаю, что она уже рядом, только до сих пор не видит меня. Она такая маленькая. После нашей последней встречи точно потеряла несколько килограмм. Тут же бью себя в челюсть, ведь именно я виновник всего этого.

Откормить.

Сначала я накормлю ее.

А потом начну исповедь тупого мученика.

— Что-то случилось? — трясущимся голосом спрашивает она у лысого. Она волнуется, и это понятно. Единственный раз, когда она разговаривала с ректором, тот грозился ее отчислить. И снова я идиот.

— Вероника, с Вами хотят поговорить. — Говорит он, и, не дожидаясь ее следующего вопроса, уходит. Сделав несколько шагов, оборачивается и взглядом говорит мне, что посылка доставлена, и он ждет ответных действий.

Белка следит за направлением его глаз и каменеет, когда замечает меня.

В моей груди что-то сжимается. Сердце бешено бьется, обещая сделать большой бум. Но мне плевать. Пусть взрывается. Прямо сейчас, важнее всего Ника, которая, несомненно, удивлена моему такому быстрому появлению. Я ее чувствую. Ощущаю, каждую эмоцию, каждую мысль, которая блуждает в ее голове.

Прежде чем начать говорить, а что именно сказать, я еще сам не знаю, делаю шаг, вперед сокращая расстояние между нами.

Бл*. Как же я скучал.

В нос ударяет аромат, который преследует меня по ночам. Я как фетишист, мечтал поскорее вернуться домой, и уткнуться в подушку, которая пропахла моей белкой. По телефону орал на прислугу, грозясь, что в случае, если она постирает белье, выгоню не только с работы, но и из этого города.

И вот она стоит рядом.

Такая красивая.

Такая желанная.

И одновременно чужая.

Белка одним взглядом выставляет барьер между нами, и даже мои длинные ноги не смогут через него перепрыгнуть.

Тут лом нужен. Чтобы к чертям собачим сбивать бетонные стены.

Молчим.

Ника скрещивает руки на груди и устало вздыхает. В глаза смотрит, всем своим видом говоря, что не желает здесь находиться.

А у меня эмоции из всех щелей лезут. Хочется улыбнуться, оттого что смогу ее забрать. И хочется уже сейчас начать просить прощения. Так сильно хочется, что сдерживаю себя только тем, что институт — это не то место, где бы я желал покаяться.

— Раз с твоей учебой покончено, то мы можем отъехать и решить все наши проблемы. — Говорю спокойно, даже тихо, хотя все тело требует подхватить девушку и поскорее спрятать от мира людского.

— Единственная моя проблема — это ты, Морозов. Как только ты уйдешь, я выдохну от облегчения. — И взглядом меня прожигает, словно я порвал ее любимую игрушку.

— Белка, расстрою тебя, но я не планирую больше уходить.

— Так меня выгони. У тебя это отлично получается.

Заслужил.

Не спорю.

Ника имеет право так говорить.

От самого себя тошнит.

А ей какого? Представить боюсь.

На ее лице нет ни единой, мать ее, эмоции. И я понятия не имею, что мне сказать, чтобы хоть как-то заслужить улыбку. Эмоции это зацепка. Эта крепкая веревка, которая может помочь утопающему. Злость можно перевести в желание. Ненависть в огонь. А тут ничего. Абсолютно ничего.

— Я идиот.

— Знаю. — мгновенный ответ.

— Может, спишем все на отсутствие мозга? — На юморе тоже погонять можно.

Ну же, белка. Ты не сухарик. Ну, сделай хоть одну мне поблажку, иначе я сдохну в одиночестве.

— Чего ты хочешь?

— Тебя. — не раздумывая, отвечаю на вопрос.

Всегда только тебя. Рядом с собой. Под собой. Держа крепко за руку. Никогда не разжимая ладонь. Только тебя. Во веки веков. Черт. Как заговорил. Но слова правдивы. В них нет ни капли лжи.

Конечно, я даже не рассчитываю, что белка тут же кинется в мои объятия, и начнет отвечать взаимностью на мои слова. Готов поржать над этими мыслями. Но где-то, глубоко в моей полумертвой душе, я надеюсь на это. Больше всего мечтаю именно об этом. Я мысленно посылаю ей картинки из своей головы, где мы счастливые и снова вместе. Она должна уловить этот посыл. Должна почувствовать всю степень моего раскаяния. Это же моя белка. Моя Ника. Она чувствует меня. Всегда чувствовала.

— Зато я тебя не хочу!!!

Адские псы где-то поблизости. Именно они утянут меня в свое логово, если я не смогу вернуть ее. Да я сам схвачу их за лапы, и добровольно пойду в ад. Только там мое место.

— Проверим? — Идиот. Что сказать?

Кашляю, надеясь, что Ника не услышала моего тупого вопроса.

— У тебя есть с кем проверять. А мне не нужна никакая проверка насчет тебя. — Какая двусмысленность звучит в ее словах, которая с размаху бьет по и так напряженным нервам.

— Нужна для кого-то другого? Может, для того шнурика, который утром тебя нежно обжимал, пытаясь от меня спасти?

Укор в красивых глазах.

Переборщил с напором?

Скорее всего.

Черт. Но меня понять можно.

— Это у тебя все в жизни просто. Вечером одну выгнал, утром уже другую привел. Легко, да? У тебя в жизни вообще все легко и просто. А у меня нет. Мне не нужен кто-то утром или вечером. Ты убил все желание, видеть кого-то рядом. Но если для того, чтобы ты ушел навсегда, нужно, кого-то подцепить, то я согласна. Уж лучше новое лицо, чем противное старое.

— Прибью. Обоих. — Рычу в ответ, не замечая, как подлетаю к ней вплотную, и нависаю.

— Уже проходили эти угрозы. — Не боится. Но и не пытается разозлить. Она говорит то, что думает, без мыслей вызвать во мне неконтролируемый всплеск ревности.