Воздушные замки - Джоанна Лэнгтон Страница 31

Присцилла и Карстен на цыпочках вышли из комнаты…

Муж и жена стояли на берегу фьорда, на черную воду падал и сразу же таял снег. За спинами ворчали лайки, недовольные поведением нахальных чаек, на крыше лодочного сарая умывалась кошка, намывая хорошую погоду.

Покачивался на воде старый деревянный бот, содержащийся в полном порядке, подкрашенный в те цвета, которые испокон веку были популярны у рыбаков западного побережья Норвегии – красный фальшборт, желтая рубка, белые борта. Бот походил на полярную птицу, которая решила принарядиться. А еще он походил на игрушку, которую может себе позволить очень богатый человек, ведь этой посудине вот-вот должно было исполниться сто лет! Ухода он требовал неимоверного. Тем не менее паровая машина была на ходу, дерево набора и обшивки было в отличном состоянии.

Карстен легко прыгнул на палубу, протянул руку и помог взойти на борт Присцилле. Не говоря друг друга ни слова, молодожены миновали рубку и спустились в каюту бота. Широко расставив ноги, чтобы не свалиться от бортовой качки, мужчина и женщина слились в долгом объятии. Потом Присцилла подняла голову и тихо шепнула:

– Карсти, я знаю, ты очень любишь меня. И любил всегда! Только скажи мне, почему мы с тобой не целуемся? Нет кофе и пирожных?

– Почему нет? – усмехнулся Карстен. – Смотри!

Присцилла улыбнулась. На рундуке, покрытом грубой льняной скатертью, стояла тарелка с бисквитными пирожными. А ноздри стали улавливать аромат кофе. Присцилла заглянула на крохотный камбуз бота и увидела закипающий на газовой плитке кофейник!

Поцелуй был долгим-долгим, кофе успел убежать. Пока Карстен возился с чашками и искал сахар и молоко, Присцилла успела расхотеть пить кофе.

Она, улыбаясь своим мыслям, сбросила с себя всю одежду и встретила возлюбленного нагая, как зеленоглазая наяда из глубин Хиркефьорда. Карстену ничего не осталось сделать, как отставить в сторону кофейник.

Широкий рундук, покрытый шерстяными одеялами, отыскавшимися в его же собственных недрах, оказался, по мнению молодоженов, лучшей постелью в мире. Ленивая мелкая волна или вечные ритмы любви раскачивали деревянный бот. Присцилла думала об одном, – как смел, как хорош, как нежен ее избранник. А Карстен в порыве страсти исступленно шептал имя своей чудесной жены.

– Люби меня! – жадно вдыхала его дыхание Присцилла, а на выдохе только и успевала произнести дорогое имя: – Карсти!

Лаяли на берегу собаки, обнаружившие на дереве белку, раздавался басовитый гудок невидимого за стеной падающего снега морского буксира, идущего к горизонту. С далекого маяка доносился звук ревуна. Но в каюте мужчина и женщина слышали только стук своих сердец, бьющихся в одном ритме.

Здесь, надо признаться, стоял совершенно собачий холод. Маленькая газовая плитка на камбузе была выключена, дверь в рубку почему-то оказалась открытой настежь. И на подволоке, выкрашенном белой эмалевой краской, сверкали миллионы и миллионы кристалликов льда.

Раскачивающийся на крюке фонарь бросал феерически изумительные блики, подобные северному сиянию, каким оно бывает на широте, скажем, островов Вестеролен. Но этой зимней морской красоты не замечали восторженные влюбленные, они видели и чувствовали только друг друга. Прекрасные сплетенные тела своим жаром могли бы обогреть не один остров в Ледовитом океане.

Действительно, кристаллики льда на подволоке не выдержали, начали таять, посылая сверкающие капли вниз. Первым почувствовал это Карстен, – ледяная капля упала ему на разгоряченную спину. А потом и Присцилла, когда пряди ее распущенных волос незаметно намокли и холодными змейками заструились по груди и плечам.

По дорожке парка спешила к берегу фьорда Салли. Молодожены устремились ей навстречу. Приблизившись, она обняла Присциллу.

– Милая сестренка, я прочла все письма. Спасибо тебе, а еще я положила в ящик те письма, что писала всю жизнь Камилле. Ты очень хорошая, я тебя люблю!

Карстен подошел к сестрам и обнял их за плечи.

– Карсти, а кому принадлежали лица на той фотографии, что ты нашел в моем столе? – спросила Присцилла. – С кого ты начал поиски моей сестренки?

– На фотографии Элеонора стоит среди своих друзей из Южной Африки, ты их просто не помнишь. Сколько тебе могло тогда быть, – два года с небольшим? Она подружилась с ними и сделала для них проект загородного дома. В этот дом сразу же стали съезжаться люди, занимающиеся поиском родственников, такая в нем была атмосфера. Пусть в этом есть что-то мистическое, но, поверьте, побродив по комнатам, переночевав пару раз в том доме, человек до мельчайших подробностей вспоминал свое детство, всех людей, которых когда-либо встречал, все собственные забытые ощущения.

– Легко могу в это поверить, – проговорила Салли. – В вашем доме меня просто одолели воспоминания!

– Но мистика мистикой, – продолжил Карстен, главное же, в то время среди гостей замечательного, изображенного на фотографии африканского дома оказался Карл Ланстад, известный адвокат, на счету которого множество выигранных сложнейших судебных процессов. В мире современного бизнеса это одна из ведущих фигур, я сам недавно был вынужден просить его совета по поводу предложенной мне рискованной сделки. Знал бы я тогда, что этот человек был знаком с отцом и матерью Присциллы. На фотографии он совсем еще молодой, с пышной шевелюрой… Но даже спустя столько лет не узнать его было невозможно. Вот и потянулась ниточка!

– Это отлично! – улыбнулась Салли и, повернувшись к Присцилле, попросила: – Ты читай мои письма внимательно, в одном из них я нарисовала портрет нашего отца. Конечно, воображаемый портрет, но люди, знакомые с папой, его узнали! Представляешь, нарисовала когда-то и забыла, куда положила рисунок. Он наверняка отыщется среди писем! А я ведь хороший художник, мои портреты пользуются известностью!

– Обязательно найду его! – воскликнула Присцилла и взглянула с благодарностью на Карстена. – Карсти, спасибо тебе за все! Ты тоже соединил любящие сердца, вот за это я тебя особенно ценю!

– Только лишь за это?

– Поверь мне, за это больше всего!

Прошло еще несколько дней, наполненных самыми обычными заботами и делами. И вот, обедая в огромной столовой с друзьями Карстена, приехавшими навестить молодоженов в доме на Хиркенхольме, он вкратце рассказал им историю поисков сестрички Салли. И завершил свой рассказ словами:

– Узнав о письмах, которые Присцилла писала выдуманной сестре, я понял, что найду ее обязательно, поскольку она существует. Моя любовь сотворила чудо! И, обратите внимание, – даже имена сошлись! Бесконечные обращения к десяткам свидетелей, случайным знакомым дали свой результат. А жена теперь по-прежнему будет писать сестричке письма и не прятать их в стол, а отправлять по почте! Присцилла, я тебя люблю сейчас, и любил уже тогда, когда только услышал твой рассказ! Не жалость, а любовь поселилась навек в моем сердце. Господа, я пью за здоровье очаровательных сестер, Присциллы и Салли! А завтра мы с женой отправляемся в свадебное путешествие, зимние шторма нас не пугают!