Выйти замуж за 25 дней - Алина Кускова Страница 31

С этими словами шеф удалился, уверенный в том, что он сделал благое дело – поддержал свою сотрудницу в трудную минуту. А воодушевленная сотрудница принялась звонить подруге.

После долгих объяснений, зачем, почему и в чем Соне следует пойти в бассейн, Лариса согласилась обзвонить приятельниц, и если те не продадут, то хотя бы отдадут напрокат приличный купальник, лучше – два. А если очень повезет, и все пять – надевать каждый день нужно новый.

Пока Лариса искала для нее обязательный предмет купания в общественном месте, Соня решила пройтись по сотрудникам. Посмотреть в глаза Усачеву, который за такой короткий период времени сумел закрутить роман с Зоей. Да еще до такой степени, что та засобиралась замуж. У них что, любовь с первого взгляда? Маленький комочек ревности перерос в карающий кулак собственницы. Она направилась к Усачеву. Тот в лаборатории как раз изображал, как будет отстреливать львов в ближнем Подмосковье. Зоя сидела с двумя колбочками в руках и радостно восклицала на каждое Усачевское «Пли»» – «Ой-е-ей!».

– Гоша, – Соня говорила сквозь зубы, повернувшись спиной к лаборантке. – Тридцать пять процентов. Обещают сказочный оклад. Или разговор окончен. – Она вспомнила про Усачевское пристрастие к еде и добавила: – Меня ждет гусь.

Жадность сделала свое черное дело, Гошино лицо потемнело. Соня не стала ждать ответа, она поняла, что «запасной» вариант у нее в кармане. Развернувшись на каблуках, она стремительно вышла. Наверняка ей вслед раздосадованная Зоя крикнула что-нибудь типа «Стерва!» или еще что похуже.

Никакая я не стерва, решила Соня, просто мне нужно выйти замуж.

Караванов тоже был не в восторге от ее прихода. Как раз в этот момент он с расставленными в стороны руками ходил по воображаемому бревну, пытаясь не заступить на мелованную черту, ограничивающую десятисантиметровое пространство. Соня принюхалась. Видимо, балансирование давалось Караванову с трудом, и он освобождал из себя лишний воздух.

– Форточку бы открыл, – посоветовала ему Романцева.

– Да, представляешь, – засуетился Караванов, «соскакивая» с бревна, – мне сегодня все это советуют. Понимаешь, рядом со мной витает какой-то запах.

Соня снова принюхалась.

– Не рядом, – она качнула головой, – ты им просто пропитан. Вонь какая-то, неужели не чувствуешь?

Ну надо же, пришла завлекать Караванова, а вместо этого обозвала его вонючкой.

– Не чувствую, – принюхался Сева, – у меня нос заложен. Может, это моя туалетная вода с феромонами?

– Вот и вылей ее в туалет, – предложила Соня, – она воняет тухлой рыбой.

– Рыбой?! – дошло наконец до Севы.

– Слушай, Караванов. – Соня села в кресло, но потом пересела на стул, показывая Севе, что не собирается задерживаться в бухгалтерии. – Давай начистоту. Из мутного пруда не выловишь золотую рыбку…

– Рыбку?!

– Да. Я к тому, что все наверняка уже в курсе – меня командируют в Германию. Но с меня требуют штамп в паспорте. Короче, я должна выйти замуж.

– За кого? – Караванов еле оторвался от своих мыслей, плохо уловив ход Сониных.

– Фиктивно за тебя. – Соня выдохнула и вздохнула.

– Точно! Я так и знал! – закричал Караванов и забегал из угла в угол. – Зараза! Только этого и можно было ожидать от подлого безмозглого животного!

Соня напряглась, так ее еще никто не оскорблял. Понятно, предложение не совсем обычное, можно даже сказать, странное. Тем более для мужчины, который уже не мужчина в смысле мужественности. Короче говоря, голубой Сева Караванов принял предложение Сони в штыки.

Она встала и направилась к двери.

– Спасибо, Сонечка! – Караванов вдруг схватил ее за руку и прижал к груди.

– За что? – от удивления на совершенно противоположную, изменившуюся за пару секунд реакцию она застыла на месте.

– За помощь! – возбуждался дальше бухгалтер.

Неужели, подумала Соня, я своим предложением вернула его в нормальное состояние в смысле половой ориентации?

– Леопольд – сволочь! – кричал Караванов.

– Стопроцентная, – обрадовалась Соня, поняв, что все оскорбления относились к его другу Леопольду.

– Только куда он ее спрятал?

– Кого?

– Рыбу?!

Соня выдернула руку и поискала глазами телефон. Нужно вызывать «Скорую», Караванов рехнулся на половой почве. Сева же ринулся из кабинета. Он побежал домой, чтобы вытащить из-за батареи спрятанную котом неделю назад недоеденную рыбу и поменять брюки, которые он вчера сушил на этой самой батарее. А Соня пожалела, что разоткровенничалась с Каравановым.

Но раз так получилось, нужно было продолжать. И Романцева пошла к Эдуарду.

Балагур и весельчак сегодня был не в духе. Он обзванивал по телефону магазины, занимающиеся продажей груш. Но не плодовых, а боксерских. Видимо, решил потренироваться перед боем с Усачевым. Старая «девятка», купленная им у того, выделывалась, как только могла.

– Представляешь, – поделился Эдуард с вошедшей Соней, – сегодня, зараза, не хотела заводиться!

Соня отметила, что «зараза» было самым распространенным словом у ее сотрудников, слабо владеющих русским языком.

– Вот зараза, – она решила поддержать разговор, – а моя-то, моя…

Они нашли общий язык. Соня смутно догадывалась, что если мужчину чем-нибудь зацепить, а потом подогреть его интерес, тогда можно на что-то надеяться. В крайнем случае, пообещать проценты.

– Ты знаешь, – сказала она Дудкину, когда они обсудили все тонкости отечественного автомобилестроения, – я рада, что ты поправился.

– А я рад, что ты рада. Хотя нога еще болит, особенно, когда жму на педаль газа, она у моей «девятки» жесткая.

– Точно, точно, у моей тоже…

Гоша Усачев, искавший Романцеву для того, чтобы согласиться на тридцать пять процентов, застал их в ту минуту, когда Эдуард, обняв Соню за талию, подводил ее к окну, чтобы показать машину. Мгновенно уловив, что в образе Дудкина перед ним встает коварный противник, Гоша сделал стойку, выставив вперед ногу и закрыв лицо кулаками.

– Ну, давай, гусь!

Но дал ему не гусь. Радостная Одуванчикова бежала сообщить коллеге приятную новость о том, что триатлон все-таки повесили на Льва Ароновича. Своим могучим телом она открыла слетевшую с петель от такого порыва дверь, та сбила с ног Усачева, он, в свою очередь, свалился на больную ногу Эдуарда, тот непостижимым образом успел со всей своей силы ударить Усачева гипсом. Гоша лежал, не подавая признаков жизни, рядом с ним от боли корчился Дудкин. Таким образом, Соня лишилась и одного, и другого. Их тут же увезли в больницу.