Ненавижу и прощаю... - Наталия Батори Страница 30

- Нет… У меня нет аппетита!

Ужин был отменным. Мадам Оливия отнеслась к нему очень хорошо и даже приветливо. Французского он не знал, но дама весьма недурно владела английским, на том они и сошлись. Налив гостю к ужину бокал красного вина, женщина посмущалась, но все же составила ему компанию, а после к ним присоединился и месье Клод. Управившись с какими-то своими делами, мужчина заметно повеселел, и даже согласился пропустить с гостем стаканчик…

Спать Сергей лег поздно. Очень. Он едва дотащился до своей комнаты, потому что вино сначала не пьянило совсем, а потом шибануло так, что он едва держался на ногах. Кое-как стащив с себя одежду, мужчина рухнул в постель и застонал, когда кровать стала вращаться. Он страдал еще долго, пока его не сморил тревожный сон, наполненный размытыми образами…

Утром он чувствовал себя преотвратно. Голова болела и кружилась. Во рту… Про то, что творилось во рту, лучше вообще не говорить!

Тихо матерясь, Сергей сполз с постели и, чувствуя себя неваляшкой, побрел в ванную комнату. Пока набиралась вода в ванну, он жадно пил из крана, склонившись над раковиной. Мысли немного прояснялись, и стало понятно, что с вином тут перебарщивать нельзя! Отлежавшись в ванной, он, наконец, нашел в себе силы встать, достать из чемодана одежду и спуститься вниз.

- Доброе утро, Серж! – приветливо проговорила Оливия, хлопоча у плиты.

- Доброе утро, мадам! Я все отдам за чашку кофе…

- Сейчас, Серж! Я как раз сварила!

- Спасибо, мадам, вы просто ангел! – страдальчески проговорил Сергей и сдобрил свои слова теплой улыбкой.

Вслед за кофе он соблазнился и на омлет, и на пару гренок.

- А Анна завтракать не будет? – тихо спросил он, глядя, как женщина садиться напротив.

- Анна просила принести ей кофе, и сказала, что завтракать не будет…

Было видно, что Оливия недовольна таким положением вещей. Видимо подобное поведение Анны было в новинку для местных обывателей… Судя по поджатым губам, эта милая дама была очень расстроена. Сергей не хотел вникать в подробности жизни семейства Корту, но почему-то встревоженное выражение лица этой милой женщины зацепило его.

Отправив в рот кусочек омлета, Столяров вдруг замер от смутной догадки. Вчера она не захотела с ним ужинать, сегодня завтракать… Неужто решила избегать его все время, пока им потребуется пробыть здесь? Судя по всему, так и было! Глухо зарычав, он поднялся на ноги.

- Что? Куда вы? – заморгала Оливия.

- Я наведаюсь к мадам Корту!

- О, месье, я не думаю, что это хорошая идея!

- Поверьте, мадам… Думаю, причина ее отсутствия во мне! Мы немного повздорили вчера на профессиональной почве, и, наверно, Анна на меня обижена…

- Серж…

Оливия хотела сказать еще что-то, но он уже вышел и решительно зашагал по лестнице. Ишь, что вздумала! Прятаться?! Перескакивая через две ступеньки, мужчина взлетел наверх, напрягся, вспоминая, где вчера девушка оставила чемодан, прежде чем провести его в одну из гостевых спален. 3асопел, рванувшись к нужной двери. Не особо церемонясь, ломанулся внутрь и замер, пытаясь рассмотреть на исполинской постели саму Анну. Сейчас отчего-то гнев схлынул, и на его место пришел здравый смысл.

То, что он только что сделал, было верхом неприличия! Подумать только, адвокат ворвался в спальню своей заказчицы!

«Да-да! Ты всего лишь ее адвокат!» - подстегнул внутренний голос.

И почему он хотел думать иначе? Почему решил, что ему будет позволено больше, чем обычному подчиненному? Почему считал, что она не забыла его, а просто решила ограничить их общение исключительно бизнесом?

Дверь тихо скрипнула, и с постели донесся слабый стон. Девушка завозилась, и, наконец, в ворохе простыней и одеял Сергей смог рассмотреть маленькую ножку. Силясь встать, Анна что-то залепетала по-французски, и Столяров тихо прокашлялся, а потом заговорил:

- Доброе утро… Ваша экономка…

- Это не экономка, а тетя моего мужа! – поправила Анна, высовывая из-под одеяла всклокоченную голову.

Судя по виду, это не Сергей вчера надрался, а именно она! Лицо не просто бледное, а с легким оттенком зеленого, на лбу выступила испарина… Столяров нахмурился, глядя в это измученное лицо. Может, последствия перелета? Он читал, что некоторые особы к этому очень чувствительны…

- Мадам Оливия сказала, что вы завтракать не будете…

- Я плохо себя чувствую… Я ей говорила, но вдруг она забыла… Пусть мне приготовит кофе… Нет, лучше чай, с лимоном! – путано проговорила она, иногда морщась, словно от боли.

Ему ничего не оставалось, кроме как быстро кивнуть и уйти.

Сергей буквально отобрал у Оливии поднос с фарфоровым чайником, аккуратной чашечкой и тарелочкой с нарезанным лимоном. Под бурный протест схватил со стола свою тарелку с гренками и опять через две ступеньки побежал наверх. Если еще пару десятков минут назад он был настроен перекинуть Аню через колено и выполнить вчерашние обещания, то сейчас, вспоминая бледное растерянное лицо, хотел попросить прощения за то, что наговорил… Осторожно постучав, мужчина вошел в комнату и нахмурился.

Анна сидела на краю постели. Белая майка, светло-серые спортивные брючки, стянутые в небрежный пучок волосы… Место холодной стервы заняла совершенно другая девушка. Что-то было в ее согнутой фигурке беззащитное, что-то такое, что вызывало желание обнять за плечи и вжаться носом в макушку… Вместо этого Сергей поставил на прикроватную тумбочку поднос и с чувством выполненного долга выпрямился. Он чувствовал себя по меньшей мере героем. И почти готов был услышать ее слова благодарности, увидеть улыбку, попросить прощения за вчерашнее и развивать отношения в мирном русле… Вместо этого услышал сдавленный хрип:

- Уберите гренки!

- Что?!

Как убрать?! Это же не гренки, а произведение искусства! От одного запаха у него слюнки текли – мадам Оливия обжарила их на особом масле, настоянном на специях и чесноке…

- Уберите гренки!!! – вскрикнула Аня, зажимая рот и нос ладонью, затем всхлипнула и, сорвавшись с места, скрылась в ванной комнате.

Сухие рвотные позывы терзали минут пять, остальное время она просто сидела на прохладном полу и пыталась отдышаться. Спазмы в желудке ушли, но вернулась боль, которая сводила ее с ума. Боль такая, словно ей вскрыли живот и наложили внутрь горящих углей, а если она отступала, то появлялась другая, сводящая все внутренности и лишающая возможности говорить. Совсем как сейчас. В этот раз все началось раньше положенного срока – видимо, наложили отпечаток переживания последних дней. И усложнялось положение тем, что болеутоляющие таблетки, которые ей подходили и не вызывали никаких побочных действий, остались дома, в тумбочке…