Розетта - Барбара Эвинг Страница 30

На следующее утро молодые леди (Уильям с Джорджем ушли в какую-то особую табачную лавку, а вдова осталась в номере плести заговор) снова отправились в Тюильри. Они гуляли по тщательно ухоженным садам, смотрели на статуи и фонтаны. Долли с некоторым разочарованием отзывалась о том, как одеты люди. Они проходили мимо апартаментов, в которых, как им сказали, жили Наполеон и Жозефина, по аккуратным дорожкам. Потом они вышли на площадь, на которой гильотинировали короля и королеву. Люди хотели забыть эти ужасы, поэтому площадь переименовали в площадь Согласия.

— Я хочу увидеть кого-нибудь похожего на мадам де Помпадур или мадам дю Барри, — расстроенно сказала Долли. — Чтобы было интересно!

— Я так подозреваю, что люди очень стараются не выглядеть как мадам дю Барри, — невесело заметила Роза, — поскольку, по-моему, именно здесь, — она посмотрела по сторонам, — именно здесь гильотинировали мадам дю Барри. Говорят, когда ее вывели к народу, ее крики разносились очень далеко. — И она показала на улицу Сент-Оноре, которая пролегала вдоль садов. Долли и Энн удивленно посмотрели на Розу. Роза не переставала внимательно поглядывать по сторонам. — Мне отец рассказывал, — сообщила она, хмурясь то ли от солнца, то ли из-за мадам дю Барри, — здесь было так много казней, столько было пролито крови, что когда через площадь попытались прогнать стадо быков, они не смогли или не захотели идти — таким сильным был запах крови и смерти. Он буквально впитался в булыжную мостовую.

В глазах у Долли читался ужас. Энн негромко вскрикнула и тоже отказалась переходить площадь. Поэтому они передумали гулять по Елисейским Полям, которые в любом случае выглядели очень неопрятно. Они повернули назад в сады, где уселись на небольшие приставные стулья под сенью огромных деревьев.

— В Англии никогда не будет революции. Не так ли? — нервно спросила Долли. — Правда ведь?

— Правда, Долли! — сказала Энн, разозлившись. У нее опять болели зубы. — Такие вещи не могут приключиться с нами. Надеюсь, что впредь, Роза, ты будешь держать подобные страшные истории при себе.

Солнце сверкало на начищенных крышах домов, в листве пели птицы.

Какое-то время они сидели молча, радуясь весеннему солнцу.

«Наконец-то я снова могу путешествовать, — подумала Роза, слыша повсюду французскую речь, ощущая чужеродность окружающего, которую она так хорошо чувствовала в детстве. — Если так легко попасть в Париж, вероятно, я могла бы поехать в Египет и разгадать иероглифы?» Но внезапно она вспомнила о девушке-египтянке. Может, ее уже убили из-за безрассудства Гарри? Роза Фэллон закрыла глаза.

Мысли Энн угадать было невозможно, но они были очевидны. Как всегда, она думала о зубах. Один доктор сказал ей, что сейчас продаются прекрасные искусственные фарфоровые зубы. Он добавил, что ее передние зубы придется удалить. Однако она все еще не решалась их удалить и страдала от этого неимоверно. Но теперь, когда они оказались в Париже, она точно забеременеет. Джордж ведь обещал устроить это.

Долли огляделась.

— Ой, посмотрите! Посмотрите! — Она вскочила, возбужденно указывая пальцем. — Посмотрите на тех двух леди! Они еще носят высокие парики, Роза! Они выглядят так забавно! — Голос Долли стал пронзительным от возбуждения. — Подозреваю, что они лысые. А вдовствующая виконтесса Гокрогер лысая?

— Вдова уделяет много внимания своему туалету, — твердо ответила Роза.

— Ой! — воскликнула Долли. Потом, помолчав, она добавила: — Может, пойдем по магазинам? Посмотрим на шелка, кружева и платья? Я очень хочу муслиновое платье с разрезом на боках, как носят французские девочки.

— Ни за что! — возразила Энн. — Муслин выглядит непристойно.

— Так это же мода, — не сдавалась Долли. — Тут все такое носят.

— Ты, Долли, не все, — раздраженно сказала Энн. — Ты часть высшего общества Англии.

Солнце зашло за тучу, а три леди отправились гулять по аллеям пресловутого Пале-Рояля, где довольно вульгарные парижские женщины, увешанные драгоценностями, громко обсуждали, оживленно жестикулируя, севрский фарфор и старые кружева.

— Это нувориши, — вздрогнула от отвращения Энн.

Позже они пошли к реке, где развлекались тем, что рассматривали разные товары в магазинах подержанных вещей, перебирали старые книги и фарфоровые безделушки, которые когда-то принадлежали низложенной аристократии, а теперь распродавались за копейки. Энн смеялась над трещинами в посуде и устаревшими фасонами одежды и не уставала повторять, что мир может рухнуть в бездну, но фарфор семьи Торренс никогда не будет продаваться в подобных свинарниках.

К радости Долли, вдова устроила для них в тот вечер поездку на бал. Но к ее разочарованию, Уильям с Джорджем сказали, что являться туда раньше полуночи нет смысла.

— Однако, — весело заметил Джордж, улыбаясь Долли, — мы с Уильямом не бездельничали и нашли местечко, в котором тебе наверняка понравится, и мы убьем там время, пока остальные будут переодеваться к балу. Тебя я не приглашаю, мама. Тебе, конечно же, надо подготовиться к балу.

— Куда же вы пойдете? — печально поинтересовалась вдова. — Я не намерена отказываться от посещения интересных достопримечательностей.

Она взглянула на сына с подозрением.

— Я не думаю, что общественное место, где все танцуют, понравится тебе, мама, — заметил Джордж. — Тебе нет дела до парижских простолюдинов.

— Да, это так, — подтвердила вдова. — Не могу представить, почему они должны интересовать тебя. Ты же видел поведение…

— Эти общественные залы для танцев, — мягко перебил ее Джордж, — по всей видимости, являются нововведением нынешнего режима. Долли пойдет на пользу, если она увидит подобное место.

— Ты, конечно же, не будешь танцевать, Долли, — благожелательно добавил Уильям, — но ты можешь просто посмотреть.

— Мне наверняка понравится! — быстро сказала Долли, улыбаясь любимому брату.

— И мне, — подхватила Роза.

— Никто и не сомневается, — вяло сказала Энн, которая как раз пила бренди, чтобы заглушить боль в зубах.

…Долли первой взбежала по лестнице, надеясь, что наконец она переживет страсть и романтику. Внутри у нее как будто что-то оборвалось. Огромная и совершенно неинтересная комната была ярко освещена множеством ламп. Не осталось ни одного темного, романтического уголка. Люди спокойно танцевали в платьях попроще, чем у Долли.

— Это самый модный танец, — объяснил ей Уильям. — Он называется вальс.

Но Долли не могла скрыть разочарования. Вальс казался скучным. Таким же скучным был аккомпанемент трех пожилых скрипачей в потрепанных черных сюртуках. Как всегда, в комнате, полной танцующих людей, нестерпимо воняло немытыми телами. Долли вздохнула. Каким-то непонятным образом Джордж и Уильям намекнули ей, что в этом зале есть свои секреты, что парижские простолюдины назначают тут тайные свидания. Но она не разглядела ни одной тайны, хоть и смотрела изо всех сил.