Обет молчания - Виктория Холт Страница 30

— Что за славный малыш! — заметила девушка и поцеловала его в макушку. Ребенок что-то пролепетал, выражая одобрение, и мне пришло в голову, что Андрэ могла бы помочь заботиться об Эдуарде.

Она понадобится как няня в детской, которую мы должны будем устроить для него.

Мне казалось, что я живу во сне. Каждая незначительная деталь приобретала огромное значение. Не сломайся машина, мы, как и планировали, выехали бы рано утром, попрощались бы с Жоржем и Андрэ и почти наверняка никогда бы их больше не увидели.

Как странно устроена жизнь! Никогда нельзя с уверенностью сказать, что произойдет в следующий момент.

Для Андрэ почти не оставалось места в автомобиле, но мы сумели разместиться. Жорж следовал за нами на своей машине.

Мы ехали вместе, пока наши пути не разошлись и он не направился в Париж. Андрэ взяла у меня малыша и спела ему песенку.

Эдуард, который начал было капризничать, пристально наблюдал за ее губами, и его лицо расплылось в прелестной улыбке.

Не вызывало сомнений, что Андрэ ему нравилась.

Расставание с Жоржем было печальным. Я снова почувствовала себя как во сне. Все происходящее казалось таким странным. Андрэ, о существовании которой накануне этого дня мы не знали, стала теперь одной из нас.

Пока мы следовали к побережью, я спрашивала себя, что еще произойдет?

Мы приехали в Кале уже под вечер и, выяснив, что нет никакой надежды переправиться сегодня, остановились в гостинице недалеко от порта. Атмосфера в городе была беспокойной. Люди выглядели испуганными и растерянными. Мы находились в стране, недавно вступившей в войну. Враг быстро продвигался по Бельгии и стоял уже почти у границ Франции.

Что дальше? Этот вопрос занимал каждого.

Всю ночь напролет я слышала шум плещущихся волн. Я твердила себе, что завтра окажусь дома.

Маркус находился, как всегда, в хорошем настроении. Он отправился договариваться о том, чтобы мы смогли как можно быстрее покинуть Францию.

Некоторое время он отсутствовал, а когда вернулся, нашел нас, с нетерпением ожидающих его в холле. Маркус сообщил нам, что мы не может уехать немедленно. Имеются трудности, но он собирается быстро их уладить.

И весь день прошел в ожидании, а ночь застала нас в той же гостинице.

Маркус ушел рано утром. Он сказал, что может задержаться на некоторое время, но уверен, что мы сумеем отплыть на следующий день.

Я с удивлением обнаружила, что при подобных обстоятельствах люди могут лучше узнать друг друга, чем за месяцы обычной жизни.

Андрэ привлекала меня тем, что Эдуард испытывал к ней симпатию. Если он плакал или у него болел животик, она знала, как его успокоить. Французские песенки, которые она ему пела, забавляли его.

Наступил вечер. Маркус все еще отсутствовал, пытаясь организовать наше отплытие на пароме.

Мы пообедали. Мы с Аннабелиндой поднялись в спальню. К нам присоединились Андрэ и мисс Каррутерс.

Наша комната находилась в мансарде, в которой потолок с одной стороны почти соприкасался с полом, а из маленького окна был виден порт.

Мы вели довольно бессвязную беседу, но внезапно наше настроение изменилось. Я не знаю, как происходят подобные вещи. Может быть, наше общее беспокойство вызвало это или серое море, казавшееся величественным барьером между нами и домом. Оно напоминало нам о препятствиях. Волны как бы издевались над нами, ударяясь о причал, не давая забыть, что мы далеко от дома, что война может настигнуть нас и нам никогда не удастся пересечь залив.

Наверное, у меня слишком разыгралось воображение, и остальные ни о чем подобном не думали, но, казалось, всем захотелось большей близости.

Все начала Андрэ. Она сказала:

— Я чувствую себя обманщицей. Я заставила вас думать, что находиться здесь для меня трагедия, а я мечтала и страстно желала начать новую жизнь, надеялась и молила Бога, чтобы это произошло. Возможно, я молилась слишком горячо.

Возможно, если вы, на что-то надеетесь, если молитесь ночью и днем, ваше желание сбывается, но обычно не так, как вы хотели, а как решил Бог… и вы должны расплачиваться за это.

Андрэ завладела вниманием всех нас, включая Аннабелинду, которой обычно трудно было сосредоточить его на предмете, не имеющем отношения к ней.

Андрэ посмотрела по очереди на каждого и продолжала:

— Вам приходило в голову, что люди едва ли таковы, какими кажутся? У всех нас есть свои глубоко спрятанные секреты. Если бы мы вытащили их на свет… если бы мы рассказали о них… все бы увидели, что мы не те, за кого нас принимают.

— Думаю, что вы правы, — сказала мисс Каррутерс — но, если этого не делать, жизнь протекает более гладко.

— Бывают обстоятельства, когда хочется делать признания, — продолжала Андрэ.

— Исповедоваться полезно для души, — промолвила мисс Каррутерс. — Но, может быть, лучше не превращать это в привычку.

— Я подумала, — сказала Андрэ, — вы все мне так сочувствуете. Я потеряла дом… родителей. «Как ужасно! — говорите вы. — Бедная девушка! Какую она пережила трагедию!» Но я не любила свой дом.

Я давно хотела покинуть его… и родителей. Я знала, что, пока не сделаю этого, никогда не стану счастливой. Мой отец был фермером, глубоко религиозным человеком. В нашем доме редко смеялись. Смех считался грехом. Я стремилась вырваться оттуда. И поехала к своей тете в Англию.

Она вышла замуж за англичанина. Я должна была ей помочь, когда умер ее муж. Там было не лучше, чем дома. Я дала себе зарок никогда не возвращаться к ней. Потом вы встретили меня, такую печальную, в «Олене». Это из-за поездки к тетушке я так сокрушалась, а не из-за смерти моих родителей и потери дома, который всегда мечтала покинуть. Я никогда не любила родителей. Мы не видели от них нежности. Я начинала думать, что единственный способ вырваться из родного дома — это просто сбежать. Я часто обдумывала свой побег. А потом вдруг… отца и матери больше нет…

И я свободна.

— Ну, что же, — сказала Аннабелинда. — Больше мы не будем вас жалеть.

— Это то, чего я хочу. Я чувствую себя свободной. Передо мной открывается новая жизнь. — Она повернулась ко мне. — Я должна благодарить за это вас. Не могу выразить словами, что значит для меня ваше обещание помочь мне.

— Это такой пустяк, — промолвила я.

— Я вижу, что для Андрэ это имеет огромное значение, — вмешалась мисс Каррутерс. Она повернулась к Андрэ. — Ну, моя милая, вы были с нами откровенны, и я восхищаюсь вами за это. Вы заставили меня задуматься над моими собственными проблемами.

В этот момент я подумала, что наша воспитательница очень сильно изменилась. Она сохранила обличье прежней грозной мисс Каррутерс, но из него выглянула новая женщина, такая же ранимая, как все мы.