Веселый господин Роберт - Виктория Холт Страница 30

Эми верила ему; мечтала появиться при дворе как жена Роберта.

Уезжая вновь, он оставлял ее со счастливыми грезами. Она представляла себе, как будет танцевать на придворных балах, одетая в бархат, увешанная драгоценностями. Лежала на кушетке, поедая сладости, которые очень любила, и лениво планировала свое счастливое будущее.

Пинто качала головой, предупреждая свою госпожу, что та сильно растолстеет, если будет есть так много сладкого, и утверждала, что у Роберта в Лондоне наверняка есть женщина. Бедная Пинто! Она не понимала Роберта. Он очень тщеславен, но вполне доволен своей женой. Эми вспоминала их страстные отношения. Да, у него есть и другая любовь, это правда – это любовь к власти. Роберт хочет вернуть свои богатства. А разве это неестественно для такого гордого человека?

Пинто горестно возражала. Если Эми не может удержать его, когда он простой деревенский джентльмен, то как удержит, когда Роберт станет тем великим человеком, которым намеревается стать?

Однажды летним днем Роберт приехал из Лондона верхом. Эми увидела его из окна въезжающим во двор в окружении слуг. Ее сердце затрепетало. На ней было старенькое муслиновое платье, и она в отчаянии позвала служанку:

– Пинто, приехал мой господин. Быстрее… быстрее…

Та помогла ей снять старое муслиновое платье, но прежде, чем надела другое, из вишневого вельвета, Роберт появился в комнате. Он встал в дверях, переводя взгляд с жены на Пинто.

– Роберт! – вскрикнула Эми.

Пинто даже не обернулась, потому что всегда притворялась, будто его не замечает. Она говорила: «Пусть для других он веселый лорд Роберт, от которого они трепещут при одном его виде, но не для меня. Для меня он просто мужчина – ничем не лучше других».

Щеки Эми сначала покраснели, потом побелели; она чуть не упала в обморок, увидев мужа.

– Пинто… Пинто… смотри!

Он тоже крикнул с веселым смехом:

– Пинто, смотри! Лорд Роберт здесь!

– Веселого славного денька вам, милорд, – отозвалась Пинто, слегка поворачивая голову и кивая, вместо того чтобы сделать реверанс.

Он направился к ним широкими шагами, обхватил обеих руками, приподнял и поцеловал сначала Эми, а потом Пинто. Эми залилась счастливым румянцем; Пинто держалась с суровым неодобрением.

– Ну, Пинто, – велел Роберт, – исчезни! Оставь мужа наедине с его законной женой.

– Сначала я помогу госпоже одеться, – возразила служанка.

– Нет, нет! Так она мне больше нравится. – Он схватил вишневое бархатное платье и отшвырнул его в сторону.

Эми восторженно запищала, а Пинто неторопливо направилась к платью. Не оборачиваясь, подобрала его и вышла из комнаты.

Роберт, хохоча, принялся целовать и ласкать жену.

– Роберт! – задохнулась она. – Без предупреждения! Ты должен был дать мне знать.

– Что? И дать время твоему тайному любовнику успеть собрать вещи?

Эми прижалась к нему. Пинто часто говорила, что его постоянные намеки на тайных любовников Эми беспокоят ее. Это выглядит так, объясняла она, будто он хочет вложить дурные мысли в голову невинной девушки. Но Пинто всегда была против него. Бедная Пинто! Бедная простая деревенская женщина, ничего не знающая о галантных нравах при дворе. Ничего удивительного, что Роберт кажется ей странным.

Но что думать о ней, когда рядом Роберт? Роберт, радостный, что вернулся домой, исполненный страстного желания.

Но его приподнятое настроение продержалось недолго.

Роберт рассказал Эми, что его и братьев предупредили: если они не будут держаться подальше от Лондона, то окажутся под арестом. Агенты королевы самым серьезным образом посоветовали им не забывать, что хоть их и помиловали, избавив от смертного приговора, они по-прежнему считаются государственными преступниками. Один неосторожный шаг, и снова станут узниками, а если еще раз попадут в беду, то вряд ли к ним вернется их прежнее везение.

Роберт подумал, как часто это делал, о принцессе, которая не раз выжила самым чудесным образом только потому, что умела ждать. Ничего, он и она молоды, а Мария разыграла нелепый фарс, притворясь беременной. И всем стало ясно, что королевского отпрыска не будет.

Он жаждал увидеть Елизавету. Строил планы, как проникнуть в ее дом в Вудстоке или Хатфилде и предстать перед ней в качестве ее постоянного рыцаря, отчаявшегося любовника, готового рискнуть жизнью, только чтобы увидеть ее мельком. Но быстро осознал, что это безумный шаг. Он должен ждать, а это значит – терпеть простую жизнь и вернуться к женщине, давно потерявшей над ним ту власть, которую когда-то имела.

Порой Роберт впадал в отчаяние, и тогда между супругами возникали ссоры. Но ему всегда, когда он этого хотел, удавалось Эми быстро успокоить. Потому что даже когда он был с ней резок, отрывал от себя ее цепляющиеся руки, кричал, что поступил глупо, женившись на ней, его не покидало присущее ему обаяние. Его власть заключалась в самой его личности – высокой стройной фигуре, мощных плечах, надменной посадке красивой головы, резких чертах лица, сверкающих глазах, иссиня-черных волосах, исключительной мужественности и, вероятно, превыше всего в твердой уверенности, что на свете есть только одна вещь, которую не сможет сделать Роберт Дадли, – заставить женщину перестать его любить.

Эми пришлось смириться с его невниманием и распутством. Все, чего она просила, – это чтобы он оставался.

А Роберт, разумеется, нетерпеливо рвался оставить ее, жаждал приключений и захватывающей жизни. Поэтому когда, спустя два с половиной года такого его неудовлетворительного существования, Филипп Испанский убедил Марию объединить силы в войне с Францией, он немедленно ухватился за эту небом посланную возможность. Когда Сент-Квентин пал перед английскими и испанскими солдатами под командованием Филиппа, Генри Дадли встретил свою смерть, а Роберт был награжден за храбрость. Она была настолько явной, что Филипп лично послал за ним, чтобы сказать ему, что он сыграл в этой победе немалую роль.

В штаб-квартире короля на французском поле битвы встретились два человека – аккуратный маленький испанец со светлыми волосами и голубыми глазами и мощно сложенный черноволосый англичанин.

Роберт не мог сопротивляться шальной мысли, пришедшей ему в голову. Если бы посторонние люди зашли в палатку и их спросили, кто здесь король, а кто простой человек, нетрудно угадать, какой последовал бы ответ. Короли должны возвышаться над своими подданными, как возвышался над ними великий Генрих.

Но мягкий молодой человек, бывший наследник более чем половины мира, дружелюбно улыбнулся красивому нищему.

– Ваше величество, – начал Роберт, преклоняя колени, – вы посылали за мной.

– Встаньте, милорд, – велел Филипп. – Мне известны ваши обстоятельства. Теперь, когда сражение выиграно, я даю вам разрешение вернуться в Англию, если вы того желаете.