Призрак музыканта - Сабахатдин-Бора Этергюн Страница 30

— Бедный парень! Ты совсем один! — обратился он ко мне. И я снова подивился тому, как он понимает меня, и почувствовал к нему нечто вроде симпатии.

Одарив подарками Эвреноза Гази и его приближенных, Лазар приказал особо поднести мне нарядную одежду, золотую чашу и несколько книг, написанных сербскими книжниками-монахами. Я искренне поблагодарил его. Книги были украшены интересно сделанными рисунками. Эти книги и теперь я сохраняю в своей домашней библиотеке.

Вечером все мы были приглашены на пир. Меня поразило беспробудное пьянство, непомерное обжорство приближенных Лазара, то, как невоздержанны они были на язык. Обращаться друг к другу с бранными словами, считалось среди этой знати самым обычным делом. По залу, между скамьями, бегали породистые охотничьи псы, им кидали куски мяса. Мне и остальным нашим было неприятно. Опьяневший Лазар пытался заставить нас пить. Эвреноз Гази велел мне перевести, что пить нам запрещает наша вера. Я перевел.

— Переведи им! — приказал Лазар. — Вера их собачья и сами они собаки!

— Этих слов я переводить не буду! — спокойно ответил я.

Думаю, по интонациям голоса Лазара наши догадались, что ничего хорошего он не сказал.

— Не будешь, — произнес Лазар с внезапной пьяной грустью, совершенно неожиданной после его недавней ярости. — Не будешь и не будешь! Все равно я их ненавижу, а ты мне как сын! — он отвернулся от нас и махнул рукой, словно отмахивался от всех на свете мыслей, и своих и чужих.

Две отличительные черты я заметил при дворе Лазара — непомерная роскошь и непомерная же грубость нравов.

Женщины у сербов ходят с открытыми лицами. Мужчины презирают их, избивают, но и сами женщины в жестокости не уступают своим отцам и мужьям. Здесь часты случаи убийства новорожденных детей.

Однажды Лазар пригласил нас на охоту. Когда мы вернулись и шли по дворцовым покоям, вдруг раздались отчаянные женские крики, брань. Лазар двинулся на шум. Мы все — следом за ним. Всей толпой вошли в один из дворцовых залов. И что же? Дочери Лазара, жены Вука и Милоша, безобразно дрались. А их придворные дамы не смели разнимать их. Одна ударила другую по лицу рукой, пальцы которой были унизаны тяжелыми перстнями. У ее сестры хлынула кровь из носа, заливая шитое золотом платье. Они бранились, выкрикивая оскорбительные слова — каждая — в адрес мужа сестры. Драка случилась из-за того, что обе они выхваляли достоинства своих мужей, их знатность, богатство и мужскую силу, нимало при этом не стесняясь в словах. Лазар с помощью их мужей едва сумел разнять этих разъяренных волчиц.

Еще один случай, говорящий о нравах сербских женщин. Женился крестник царя, молодой князь Лазар Раданович. Я воспользовался приглашением, чтобы посмотреть, как у сербов справляются свадьбы.

Жених с огромной свитой отправился за невестой. Невеста была дочерью вдовы одного из полководцев царя Лазара. Обширный двор замка заполнился толпой шумных друзей жениха. Пора уже было нести приданое невесты и вести ее самое. Из дома донеслись крики. Крики эти приближались. Наконец выбежала нарядная, но растрепанная невеста. Щеку ее украшала кровоточащая ссадина. Невеста держала в руках вышитую холщовую мужскую рубаху. Следом бежала ее мать, проклиная дочь страшными проклятиями. Девушка обернулась и не постеснялась у всех на глазах ответить матери тем же. Тогда мать выхватила из кожаных ножен, подвешенных к поясу, острый нож, и швырнула его в родную дочь. Нож по счастью вонзился в деревянный столб, поддерживавший потолочные балки, и только потому девушка осталась жива. Мать схватили за руки и увели в дом. Она извивалась, плевалась и бранилась, продолжая проклинать дочь. Вынесли сундуки с приданым, погрузили на повозки. Счастливая невеста вручила жениху вышитую холщовую рубаху. Они ехали рядом верхами. После мне пояснили, что рубашка эта издавна хранилась в роду невесты. Якобы эта рубашка обладала какими-то чудодейственными свойствами. Невеста решила ее взять для своего жениха, мать же хотела оставить для младшего сына, брата невесты. Из-за этого и разгорелась ссора, завязалась драка, окончившаяся победой девушки.

Впрочем, довольно обо всем этом.

Дело близилось к развязке. Мы тайком отослали султану несколько важных донесений. Лазар открыто собирал войска, вербовал союзников. Когда Эвреноз Гази напомнил ему вновь о его обещаниях, Лазар даже не потрудился выдумать что-то в свое оправдание. Он просто объявил, что посол султана вместе со свитой и всеми своими воинами остается у сербов в заложниках. Я перевел эти слова. Эвреноз Гази спокойно выслушал. Лазар приказал держать наших взаперти в отдаленных комнатах дворца.

— Только его оставьте! — указал он на меня.

Я сначала хотел было гордо заявить, что желаю разделить участь остальных, но потом сообразил, что принесу гораздо больше пользы, оставаясь на свободе, и ничего не сказал. Эвреноз Гази удовлетворенно кивнул и я понял, что сделал верный выбор.