Золотой бутон - Элла Уорнер Страница 30

– Вам не о чем беспокоиться, миссис Харрисон, – печально сказала она. – Я не вовлеку вашего сына в отношения, которые вы не одобряете.

Мать Говарда сокрушенно покачала головой, – Фейт, милая моя… Я просто хотела вам помочь, а вы обиделись. Понимаете, многие люди на удивление легко повторяют одни и те же ошибки, вместо того чтобы на них учиться. Все эти гражданские браки, съезды-разъезды – это так… хлопотно.

Не хлопотнее развода, хотела ответить Фейт, но сдержалась. Супружеские пары в семействе Харрисонов казались слишком надежными для подобных сопоставлений.

– Намерений вступать в какой бы то ни было брак с вашим сыном у меня нет, – спокойно сказала она. – Я у него работаю. Мы хорошо ладим. Приглашение отпраздновать с вами Рождество было простой любезностью с его стороны, и нет никаких причин рассматривать это как нечто большее.

Да и не приду я сюда больше, добавила она про себя.

– Говард очень добрый человек, – сказала миссис Харрисон.

– Да, – согласилась Фейт.

– Конечно, порой он бывает своенравен, но сердце у него золотое. Он никогда никого не обманет и не обидит. На это мой сын просто не способен.

Фейт вздохнула.

– У вас нет никакой необходимости защищать его от меня, миссис Харрисон.

Я, например, не хотела бы, чтобы меня без моего ведома от кого-то защищали.

Быть может, на этом мы и закончим?

Фейт понимала, что ведет себя жестко, но она и сама оказалась в положении, которое мать Говарда мягче отнюдь не сделала. Да и никто не собирается этого делать, с отчаянием осознала Фейт.

Такой поворот явно вывел Эмили Харрисон из душевного равновесия.

– Мне очень жаль… – снова начала она, но Фейт ее решительно прервала:

– Все в порядке. Сразу после окончания игры я уйду.

– Говард не захочет, чтобы вы уходили.

– Я сама принимаю решения, миссис Харрисон.

Так оно и было, и уже очень давно. Начиная с того момента, когда Фейт осознала, что независимость – единственный способ уцелеть в доме отца, и решила ни о чем не переживать, ни на что не обижаться и не хотеть ничего такого, чего у нее нет. И вот теперь, глядя на семью Говарда, она чувствовала себя чужеземцем, наблюдающим жизнь волшебной страны, в число жителей которой ему быть принятым не суждено.

Добровольно, во всяком случае.

Ребенок мог бы стать своеобразным пропуском – Говард ведь, по признанию его матери, человек добрый, однако Фейт достаточно пожила на свете, чтобы знать: доброта иногда может обернуться ужасной жестокостью. Проникнуть в волшебную страну она и ее ребенок могли лишь в том случае, если Говард стал бы ее мужем, но ловить его в западню брака Фейт не могла. Брак не должен быть западней. Ни для кого.

Почувствовав, что наблюдать за ним ей теперь больно, она попыталась переключить внимание на других участников праздника, но взгляд упорно возвращался к Говарду.

К отцу ее ребенка… К случайному партнеру…

К мужчине, не знающему, что внутри нее растет его частичка. Правильно ли она сделает, сказав ему об этом? Или же для них обоих будет лучше, если она просто исчезнет из его жизни?

Ответа на эти вопросы Фейт не знала.

Но она должна была найти этот ответ, и чем быстрее, тем лучше.

От невеселых размышлений ее оторвал голос Говарда.

– Право выбора за победителями! – торжествующе провозгласил он. – Я и Фейт вызываем Вайолетт и Фреда.

– Бога ради, парень! – добродушно согласились нисколько не обескураженные поражением братья. – Фред разделает тебя под орех.

– Ха! Вы не знаете мою Фейт!

«Мою Фейт»?! – молодая женщина не верила своим ушам. И ослепительная улыбка, снова адресованная исключительно мне! Нет, терпеть все это и дальше я не в силах!

– Только не я, Говард, – быстро возразила она. – Возьми в партнеры кого-нибудь другого. Мне пора. – И она встала, готовая распрощаться.

– Пора? – Говард даже ракетку выронил от удивления.

– Это был чудесный день, но…

– Он еще не закончился, – не дал ей договорить Говард. – В семь мы начнем делать барбекю, а потом…

– Мне очень жаль, что я не могу остаться.

– Почему не можешь, Фейт? – вступила в разговор Вайолетт. – Ты нам просто необходима!

Фейт заставила себя улыбнуться.

– Дело в том, что у меня голова буквально раскалывается от боли. Слишком много шампанского, наверное. Пожалуйста, не обижайтесь, но я должна уйти.

– Ну что же вы не сказали, Фейт! – упрекнула ее миссис Харрисон, вставая с кресла. – Сейчас я принесу вам аспирин.

– А пока тебе лучше прилечь, – предложила Вайолетт.

– Нет, пожалуйста… – протянув руку, Фейт остановила миссис Харрисон.

Она и сама не знала, какая смесь мольбы и боли отразилась при этом в ее глазах. – Позвольте мне уйти. Хорошо?

После секундного колебания та неуверенно сказала:

– Мне, право, очень жаль…

– Чего именно, мама? – резко спросил Говард…

– Что я не могу остаться и поиграть в пинг-понг, – поспешно объяснила Фейт и сноба заставила себя улыбнуться. – А теперь я бы хотела со всеми попрощаться.

Говард испытующе посмотрел ей в глаза. Он явно подозревал, что с этой внезапной головной болью что-то не так, однако, к облегчению Фейт, допытываться не стал.

– Сегодня – ты мой босс, – сказал он, и на лицо его вернулась обычная улыбка, – Мама, ты, пожалуй, все же дай гостье таблетку аспирина, прежде чем она нас покинет.

– Конечно, милый.

– Не хочу, чтобы ты садилась за руль с головной болью, – сказал он Фейт, затем, повысив голос, позвал:

– Эй, вы там! Фейт уходит и хочет попрощаться.

Подойдя, все начали пожимать ей руку, целовать щеки, говорить, какое удовольствие им доставило знакомство с ней. Все это Фейт воспринимала как сквозь туман. Мать Говарда принесла две таблетки и стакан воды. Фейт послушно приняла лекарство – голова у нее и вправду заболела. Затем окружающая ее толпа постепенно рассеялась, шум стих. Остался только Говард, который отнял у нее стакан, поставил на стол и взял ее под руку.

– Ты уверена, что сможешь вести машину? – заботливо спросил он, вводя ее в дом.

– Со мной все будет в порядке, – хрипло ответила она.

Войдя в гостиную, Говард предложил:

– Давай посидим здесь немного. Пока боль утихнет.

– Нет, я не хочу тебя обременять, – возразила Фейт, беря сумочку, которую оставила на стуле возле рождественской елки. – До свидания и иди, тебя ждут.

Рождество… мир и благополучие… вера, надежда, любовь и исполнение самых сокровенных желаний… Боже, какой же злой и циничной насмешкой обернулся для нее этот день!