Танцующая на лепестках лотоса - Джон Шорс Страница 30

Пока чамы уплывали, Боран думал о том, чтобы развернуться и атаковать их. Возможно, пришло время Виболу окропить лезвие секиры кровью чамов. Однако пьяные враги все же могли быть бесстрашными и опасными. К тому же чамы, скорее всего, имели навыки убивать. А Вибол был сильным, но не имел бойцовского опыта. Прак, с его слабым зрением, мало что смог бы сделать. А если они потерпят поражение, Сория будет изнасилована.

Боран греб назад, увеличивая расстояние между своей семьей и чамами. Вражеские солдаты направлялись в сторону громадного чамского лагеря. С каждым ударом весла они становились все меньше и меньше, пока не превратились в маленькие точки на горизонте. Боран наконец прекратил грести и позволил их лодке ткнуться в сваи обветшалой хижины.

— Если ты еще раз когда-нибудь так поступишь, Вибол…

— Ты — трус, — перебил отца Вибол, повернувшись к нему лицом. — Ты самый настоящий трус! Они были пьяны, и мы могли убить их!

— Мы приплыли, чтобы следить за ними, а не убивать! А это значит найти по-настоящему большую рыбу, а не потрошить всякую мелочь.

— Значит, мы приплыли с неправильной целью! Как ты этого не понимаешь?! Они напали на нас! Они убили наших друзей!

Прак положил ладонь на руку брата.

— Если мы изучим их, если будем знать о них все, благодаря этой информации будут убиты тысячи врагов. Мы сможем привести сюда наших братьев. И тогда мы им отомстим.

— Значит, теперь и ты против меня? Трое на одного?

— Я с тобой, Вибол. И я всегда был с тобой.

Вибол сбросил руку Прака.

— Они убили ее просто так, без всякой причины. Они… они сделали с ней всякие плохие вещи. И если вы боитесь мстить им за это, тогда я буду делать это сам. Вы слышите меня? Я сам сделаю то, что должно быть сделано!

— Я помогу тебе, Вибол, — отозвался Прак. — Помогу. Только дай мне время. Дай мне…

— Нет!

Сория начала было говорить, но умолкла и взяла сына за руки.

— Оставь меня! — крикнул он.

— Я люблю тебя.

— Если бы ты меня любила, мама, если бы любила по-настоящему, тогда ты отпустила бы меня. Я бы нашел себе лодку и преследовал бы тех чамов.

— Ты просишь о невозможном.

Он отвернулся от нее.

— Тогда ты меня не любишь. Потому что не даешь того, что мне необходимо.

* * *

Сверху посыпались листья и сучья, сбитые обезьянами, гоняющимися друг за другом, прыгая с ветки на ветку. Хотя порой обезьяны срывались, пролетали несколько футов вниз, схватившись за слишком тонкую ветку, и казалось, что они вот-вот разобьются, ни одна из этих коричневых теней на землю с кроны деревьев так и не свалилась. За долгие годы наблюдения за этими игривыми существами Аджадеви лишь раз стала свидетелем такого случая. Конечно, ей попадались иногда раненые обезьяны, однако большинство этих ран было от когтей и клыков. Иногда обезьян настолько возбуждали их выходки, что они начинали ожесточенно драться между собой на верхушках деревьев.

Как обычно, Аджадеви ехала в середине цепочки воинов. Она поговорила на ходу с молодым воином, который, похоже, испытывал благоговейный страх перед ее мужем, но, устав от его льстивых высказываний, позволила своей лошади отстать. В течение последующих нескольких дней пути Джаявар стал больше общаться со своими людьми, и Аджадеви уже не видела необходимости поднимать их дух. Джаявар на ходу разговаривал со своими командирами, строил с ними планы, старясь наполнить их уверенностью. Аджадеви всегда находила такие разговоры скучными, она вела их только в силу необходимости и предпочитала говорить с Джаяваром, изучать джунгли или молиться.

Чуть раньше в этот день они наткнулись на разрушенный и опустошенный храм, украшенный фигурками десятков танцующих женщин, вырезанных в камне. В руках аспары, эти веселые небесные танцовщицы, держали цветы и музыкальные инструменты. Возле храма росли большие фиговые деревья, и их корни оплели все каменные стены и башни. Аджадеви была уверена, что прошло уже немало десятилетий с тех пор, как люди перестали ухаживать за этим священным местом. Пока она рассматривала лабиринты древнего строения, в памяти всплыли воспоминания о далеком времени и далеком месте, и у нее возникла идея, которой она решила поделиться с Джаяваром.

Он наконец закончил обсуждать боевую стратегию со своими командирами и направил коня в ее сторону. Пока он приближался к ней, она окидывала его взглядом одновременно критически и с любовью. Хотя плечи его и лицо были перемазаны грязью, казалось, что к нему вернулась его сила. Он больше не смотрел все время в землю, не потуплял взгляда, а рассматривал окружающие их джунгли. Похоже, что хотя бы время от времени он теперь высматривал врагов, а не только искал призраки своих близких.

— Ты выглядишь уже лучше, — тихо сказала она, не желая, чтобы их слышал кто-то еще.

Он развернул своего коня и поехал рядом с ней.

— Чем ближе к Ангкору… тем лучше я себя чувствую.

— Почему?

— Потому что это мой дом. И мои люди полны надежды.

— А ты сам?

— Все как-то неопределенно — впрочем, лучше уж неопределенность, чем отчаяние.

Вверху закричала обезьяна, и Аджадеви подняла голову.

— Я кое-что видела.

— Что именно?

— Когда я была маленькой, ездила в Кбал Спин. И это место… оно взволновало меня. Думаю, что в чем-то это святилище даже величественнее, чем Ангкор-Ват.

Конь Джаявара споткнулся о ствол упавшего дерева, и принц качнулся вперед, но затем выровнялся и поудобнее уселся на шелковой подушке, привязанной к спине животного, чтобы при езде было удобно и человеку, и лошади.

— Я никогда не бывал в Кбал Спине. Расскажи мне о нем.

— В Кбал Спине по пласту песчаника течет маленькая речка. Очень давно индуистские священники вырезали на этих камнях изображения Вишну, Шивы и священных животных. В сезон муссонов река затапливает эти резные фигуры. Их можно видеть только в сухой сезон. Место это священное. Но самое главное для нас то, что расположено оно в долине, густо поросшей бамбуком. Там есть дичь, свежая вода и возвышенности, откуда можно наблюдать за врагом. В тех местах мы могли бы спрятать целую армию, и ее бы никто не нашел.

— Насколько высоки возвышенности?

— Они возвышаются над всем. Горстка часовых может оттуда осматривать окрестности во всех направлениях.

— А долина… она глубокая?

— Достаточно глубокая, чтобы скрыть свет наших костров и ржанье наших лошадей. Думаю, что все священнослужители уже ушли оттуда. И хотя Кбал Спин находится всего лишь в нескольких днях пути от Ангкора, мало кто знает о его существовании. Кхмеры забыли о нем, а чамы никогда и не слышали. Джунгли там такие густые, что лишь опытные следопыты осмеливаются углубляться в них.