Лавина чувств - Элизабет Чедвик Страница 30

— Тут либо быстро всему научишься, либо погибнешь. — Джослин продолжал оставаться задумчивым, пока она втирала ему мазь на плече. — Да и не все шрамы заметны… Ай! — вдруг вскрикнул он и схватился за край сундука.

— Простите, — сказала она, задыхаясь. — Но самое страшное уже позади.

Он сжал от боли веки, немного подождал и посмотрел ей в глаза.

— Я знаю, что происходит, когда постоянно помнишь о прошлом и даешь ему укорениться в своем сознании. Мой отец очень сильно постарел, скучая по моей матери, и я тоже иногда поддаюсь этой слабости. — Выражение его лица стало печальным. Теперь он смотрел мимо нее на тени, которые отбрасывали горящие свечи. — Дело в том, что, похоронив прошлое, все равно продолжаешь о него спотыкаться. Образы прошлого постоянно являются нам, не желая оставлять нас в покое.

Линнет стерла мазь с пальца кусочком мягкой ткани, которую она затем использовала, чтобы перевязать его плечо. «Образы прошлого, — подумала она, приколов булавку, чтобы не слетела повязка. — Как ожившие мертвецы».

Она случайно коснулась пальцами руки Джослина, когда укрепляла булавку. Он взглядом изучал ее. В его глазах горел огонь: видно, он сильно изголодался по женской ласке. Джослин потянулся к ней, чтобы взять за руку. Но в комнату вошла служанка с постельным бельем на руках и помешала ему исполнить свое намерение. Линнет отшатнулась от него, и Джослин убрал руку, допив из кубка вино.

— Вы помните свою мать? — спросила она.

— Смутно. Когда она умерла, мне было меньше, чем сейчас Роберту. Я помню ее длинные темные волосы, которые она обычно душила розовым маслом. — Он посмотрел за нее. — Я помню ее косы, достававшие почти до ее пояса так, что я мог до них дотянуться, когда стоял рядом с ней. Она любила украшать их бантами или маленькими ленточками с камушками. Возможно, из-за того, что ее жизнь была такой неустроенной, до того как ее подобрал мой отец, она любила наряжаться красиво. — Он покачал кубком, разбалтывая вино. — Честно говоря, при воспоминании о своем детстве, передо мной чаще всего предстает лицо моей тетки Мод. У нее не было собственных детей, а так как у меня не стало матери, она решила, что сможет заменить ее мне. — Он поморщился. — Удивительно, что я не растолстел от ее забот и у меня остались все зубы. Она любила кормить меня сладостями! — Затем он тихо добавил: — Мод очень многое для меня тогда значила. Да и сейчас тоже. — Косым взглядом он лениво следил за служанкой, возившейся с бельем. Когда она шла к двери, Линнет собиралась сказать, что ей тоже очень нравится Мод, но, увидев выражение его лица, обернулась.

Молодая служанка замешкалась, остановившись на пороге комнаты, и оглянулась в их сторону. Ее стройную фигуру облегало ярко-красное платье, пошитое из дорогого бархата. Черные волосы, заплетенные в толстые косы, хорошо оттеняли молочно-белую кожу ее лица и шеи. Блуждающий взгляд вдруг загорелся при виде Джослина, и она глубоко вдохнула, приподняв пышную грудь. Он широко раскрыл глаза, глядя на нее. Улыбаясь, она провела руками по своему телу, как будто поправляя платье, и, направившись к Джослину, опустилась перед ним на колени.

У Линнет внутри все закипело от гнева. Склоненная перед Джослином фигура женщины, глубокий вырез на ее платье — все говорило о том, что она готова оказать ему любую услугу, какая от нее потребуется. В довершение ко всему, Джослин сам жадно глазел на нее.

Он выглядел ошеломленным, а когда пришел в себя, поднял девушку на ноги. У нее были длинные пальцы, украшенные несколькими золотыми кольцами, длинные ногти аккуратно подстрижены. Подняв голову, служанка одарила его взглядом своих миндалевидных глаз, горячих и темных, как уголь. Ее взгляд, поначалу невинный, при виде обнаженной мужской груди и плеч стал диким. Она страстно облизнула губы.

— Ваша рубашка, сэр, — холодно сказала Линнет, протягивая ему одежду, а затем повернулась к девушке. — Где ты была раньше?

— Я… я прошу прощения, мадам. Я молилась за Джайл… лорда Монсорреля в часовне перед его гробом. Его смерть — тяжелый удар для всех нас. Это произошло почти сразу же после смерти лорда Раймонда, да упокоит Господь их души. — Она трогательно посмотрела на Джослина — ее влажная нижняя губка слегка выдавалась вперед.

— Конечно, тяжелый удар, — с сарказмом повторила Линнет и добавила, обращаясь к Джослину: — Это Гельвис де Корбетт, дочь нашего сенешаля. Они вместе с матерью отвечали за порядок в замке в течение последних пяти лет. — Линнет сказала это, чтобы поставить девчонку на место и унизить в глазах Джослина.

Девушка бросила на Линнет сердитый взгляд, затем подошла поближе к Джослину. Когда она помогала ему надевать новую рубашку, ее голос звучал тихо, но все так же страстно.

— Милорд, я буду рада сделать для вас все, что вы попросите у меня, чтобы вам… угодить. — Последнее слово было сказано с особым ударением и прозвучало как обещание.

Линнет едва сдерживала себя, ругательства так и рвались с ее языка. Глаза Джослина горели, а лицо порозовело, что явно говорило о его вспыхнувшей ответной страсти.

— Тогда сделай для меня вот что, — вдруг сказал он с явным раздражением, и его голос в эту минуту напоминал бас Вильяма Железное Сердце. — Убирайся прочь с глаз моих и возвращайся к своему бывшему хозяину, точнее к тому, что от него осталось, раз уж тебя так беспокоит его душа. Волнуясь о его посмертной судьбе, ты забыла о своих прямых обязанностях. Можешь больше не утруждать себя своим присутствием.

Гельвис де Корбетт раскрыла рот от удивления и непонимания, как будто он говорил на другом языке.

— Вон! — рявкнул Джослин, словно раненый медведь.

Девушка вздрогнула от испуга, и, посмотрев сначала на него, а затем на Линнет, повернулась я выбежала из комнаты.

— Она всегда утешала Джайлса, когда он здесь всем заправлял. Вы можете тоже воспользоваться ее услугами. Судя по ее поведению, вы ей приглянулись. — Линнет произнесла это с презрением и некоторой враждебностью.

— Вы считаете, что здесь, в нашем доме, в котором хозяйничает моя жена, я последую глупости своего отца и возьму себе в наложницы другую женщину? — сердито спросил Джослин, и, прежде чем она смогла встать или вскрикнуть, он обнял ее за талию и крепко подтянул к себе, опускаясь все ниже к ее губам.

Перепугавшись вначале, Линнет даже не могла пошевелиться. Вспыхнувший в ее сознании образ Раймонда де Монсорреля, сжимающего ее в своих объятиях в этой же комнате, сменился страстным поцелуем Джослина, теплом его прикосновения, ощущением острого запаха его пота. Если чуть ранее она чувствовала себя скованной и напуганной, то теперь ей стало хорошо, и она расслабилась.

Он медленным и волнующим движением руки погладил ее по спине, а затем, крепко обхватив тело, прижал к себе. Ее спина напряглась. Всем своим существом она почувствовала в себе ответное желание. Поцеловав ее в губы, он, задыхаясь, стал шептать ей на ухо слова любви. Затем, взяв ее руку, начал медленно проводить ею вдоль своей груди вниз и от ощущения легкого прикосновения ее пальцев застонал от наслаждения.