Любовники - Джастин Валенти Страница 30

– По крайней мере ты должен помнить, что Энн Лурье пришла в тот день ко мне и увидела в студии тебя с Силверсмитом.

– Ничего подобного я вспомнить, к сожалению, не могу. Эта стерва просто с ума сошла в последнее время и может наплести тебе черт знает что! Она вообще на все способна, чтобы окончательно уничтожить тебя.

– Эдвард…

– Нет! Слышать больше ничего не хочу! – Он вперился в Николь холодными и злыми глазами. – И вообще, не хочу видеть тебя в этом доме и слышать твой голос до тех пор, пока ты не сообщишь, что согласна вернуться. Кстати, наш договор не будет длиться вечно. Имей это в виду, дорогая.

С этими словами Эдвард стал медленно подниматься вверх по лестнице, негодуя на себя за то, что дал ей возможность поймать его на крючок. Она так разозлила его, что он невольно выказал свои чувства и дал понять, что горько переживает разлуку с ней. Жаль, что все так получилось! Однако все его надежды на скорый конец этой невероятно нелепой связи постепенно рушатся. Эта глупая корова Лурье способна испортить ему всю игру. Она совсем выжила из ума и творит черт знает что в своей бессильной злобе!

Дверь Джулии была закрыта. Эдвард осторожно приоткрыл ее и заглянул внутрь. Дочь спала мертвым сном. Он успокоился и облегченно вздохнул. Несмотря на то что Джулия до сих пор с ним не общается, все же приятно, что по ночам она спит в своей постели.

Николь покинула квартиру и вышла на улицу, горько сожалея о том, что все эти годы не вникала в финансовые дела мужа. Он всегда говорил, что тратит все деньги на расходные материалы, но ее не покидало чувство, что все не так просто. Эдвард часто сыпал цифрами и постоянно ссылался на цены, но она не могла поверить, что он все это держал в голове. Нет, у него где-то должен быть своеобразный финансовый справочник, составленный специально для этой цели. Но где? Может быть, у него в офисе? Или в кабинете? Надо во что бы то ни стало отыскать этот документ, иначе она останется ни с чем.

Николь свернула за угол и подождала, когда Эдвард уйдет по делам, затем осторожно вернулась в квартиру и первым делом заглянула в комнату Джулии. Дочь безмятежно спала, и ей вдруг захотелось разбудить ее поцелуем в щеку, как она это делала раньше, когда Джулия была еще совсем малюткой. Но тогда прощай хитроумный план, да и дочь наверняка не обрадуется матери после всего случившегося.

В течение целого часа Николь шарила по ящикам письменного стола мужа и уже было отчаялась найти что-либо интересное, как вдруг в дальнем конце стола наткнулась на картотеку всей его коллекции с указанием цен и дат продажи. Там даже был особый список вещей, сделка по которым не состоялась по той или иной причине. К сожалению, в этих документах не было никакой информации о сделках пятилетней давности. И, только выходя из кабинета, Николь совершенно случайно открыла дверь стенного шкафа и увидела там что-то вроде архива. На самом верху находился ящик с обозначением периода 1955-1965 годов. Бумаги уже пожелтели от времени, но все цифры просматривались довольно отчетливо. Нескольких минут ей хватило, чтобы отыскать чек шестидесятого года, выписанный на имя Силверсмита. На нем значилось пять тысяч долларов, а в нижнем левом углу карточки было аккуратно выведено слово «Печаль».

***

Пол поначалу не обратил внимания на черный «роллс-ройс», припаркованный у подъезда, и заметил его, лишь когда его окликнули из окна автомобиля.

– Да? Что вам угодно? – рассеянно спросил Пол человека в соломенной шляпе и больших темных очках позади водителя.

– Лурье, я хотел бы поговорить с тобой. Пол подошел поближе.

– Сожалею, но мне кажется, мы не…

– Эдвард Харрингтон, – представился незнакомец и слабо улыбнулся. – Садись в машину.

Пол немного подумал, а потом забрался в просторный салон. Эдвард подал сигнал, и водитель тронулся с места. Какое-то время они ехали молча, и Пол уже нервно заерзал, не понимая, чем вызван интерес к его персоне со стороны бывшего мужа Николь. Похоже, он вознамерился окончательно разобраться со своей бывшей женой и именно поэтому почти похитил его у подъезда дома. Когда молчание затянулось до неприличия, Пол вдруг успокоился и решил не задавать никаких вопросов. Где-то на полпути к мосту Джорджа Вашингтона Эдвард приказал родителю свернуть на тихую улочку.

– Пожалуйста, отпусти мою жену, – начал он ровным холодным голосом, давая понять, что не намерен впадать в истерику, как Энн. – У меня нет никаких оснований сомневаться в искренности твоих чувств к Николь, но это все временно, насколько я понимаю. Поверь человеку зрелому и с большим жизненным опытом. Ваши взаимоотношения не могут длиться сколь-нибудь долго. А когда ты устанешь от нее и она уже не в состоянии будет выносить нищету и сплетни, вас постигнет страшное разочарование, но будет уже слишком поздно. Твоя карьера полетит ко всем чертям, я окончательно потеряю жену, а наша дочь никогда не смирится с потерей матери. – Эдвард снял темные очки, устало потер глаза, пристально посмотрел на собеседника и улыбнулся какой-то страдальческой улыбкой. – Я взываю к твоему чувству благородства и убедительно прошу вернуть мне украденную тобой жену.

В первую минуту Пол испытал жгучее желание нагрубить хозяину автомобиля, но потом взял себя в руки и решил продолжить навязанную ему игру в джентльменов.

– Дело в том, что жена не может быть предметом купли-продажи и тем более воровства. Мы с большим трудом пришли к решению соединить свою судьбу и не намерены отказываться от него. Словом, наши глубокие и совершенно искренние чувства друг к другу делают этот разговор бессмысленным.

Эдвард глубоко вздохнул и снова улыбнулся. Он как бы намекал Полу, что является человеком сдержанным и в высшей степени воспитанным, как и положено настоящему джентльмену.

– Лурье, если бы все мужчины так рано определялись в своих чувствах и в возрасте двадцати лет были готовы взять на себя всю ответственность за семью, то никаких бы разводов у нас не было и в помине. А вместе с ними люди забыли бы, что такое несчастье, разрушенные семьи и брошенные на произвол судьбы дети.

– Хочу напомнить вам тот очевидный факт, что не все мужчины одинаковы, – так же сдержанно изрек Пол. – Мой отец, к примеру, всегда любил одну и ту же женщину, хотя моя мать постоянно настаивала на разводе.

– Я тоже отношусь к той редкой категории мужчин, которые присягают на верность единственной любимой женщине. – В глазах Эдварда промелькнула грусть. – Мы с женой прожили вместе восемнадцать счастливых лет, но тут внезапно появился ты, увлек ее, обольстил и разрушил наш брак, который многим казался вечным.

– Нет, Харрингтон, вы вряд ли имеете право называть себя однолюбом, – ехидно заметил Пол, поворачиваясь к собеседнику. – О вас уже давно ходят легенды как о самом ненасытном бабнике. Вообще говоря, меня это не касается, но вы вынуждаете на крайности. Мне доподлинно известны ваши амурные похождения со студентками художественного колледжа. Думаю, что это только малая часть ваших завоеваний на любовном фронте.

Пол с торжествующим видом откинулся на спинку сипенья и посмотрел на сникшего Харрингтона, который вдруг нервно заерзал рядом.