Красавица в Эдинбурге - Люсилла Эндрюс Страница 30

— Если вы не любите наблюдать за операциями, как вы с ними справлялись?

— Терпела. Вам нравилась хирургия?

— Не слишком. Я прошел стандартную подготовку во время учебы, но удовольствия мне этот опыт не доставил. Неудивительно, что я никогда не был хирургом. Получив диплом, я сразу ушел в терапию и оставался там, пока не специализировался. — Он слегка улыбнулся. — Слава богу.

— Вы всегда хотели стать патологом?

— Да. Я люблю букашек.

— Я догадываюсь. — Я поднесла к его лицу смоченный спиртом ватный тампон. — Будет жечь. Готовы? Простите.

— Не хуже лосьона после бритья. А эта система заблаговременного предупреждения — еще одно его правило?

— Самое главное. — Я отрезала небольшой кусок пластыря. — Сюда надо будет наложить пару швов, так что я не стану приклеивать пластырь слишком крепко, чтобы они не увеличили рану, снимая его.

Он повернулся и посмотрел на меня:

— Уверен, все заживет без швов. Я всегда выздоравливал сам, и вы мне очень помогли. Не могу поверить, что необходимо еще кого-то беспокоить.

Я обошла вокруг и села на ручку кресла.

— Думаю, нелишне показать правый глаз врачу. Больница всего в нескольких кварталах отсюда. Почему бы не подъехать туда на такси?

Он заморгал, словно пытаясь сконцентрироваться.

— Я так и поступлю, если будут проблемы. Мне не хотелось бы утруждать сегодня глазное отделение. После такого ветра половина Эдинбурга придет к ним с песком в глазах.

— У вас был не песок, а стекло. И вам необходимы антибиотики, чтобы защититься от сепсиса. Кому нужна язва на роговице? Я правда считаю, вам надо съездить.

Он улыбнулся мне в ответ. Мы снова стали приятелями. В подобных обстоятельствах иначе быть не могло.

— Тогда, естественно, я последую вашему совету. Вызову такси и поеду прямо сейчас. Удовлетворены?

— Да, спасибо. — Я поднялась с ручки кресла и вымыла руки.

Он встал и открыл дверь кабинета:

— Вы сказали, что видели, как упал шифер?

— Да.

— Несколько осколков пробили мое лобовое стекло, словно вылетели из пулемета. Сначала я решил, что стекло попало в оба глаза. Не знаю, куда подевалось зеркало заднего вида. Оно просто испарилось. Ко всему прочему, моя машина дважды подводила меня сегодня. К слову, я собирался выйти и посмотреть на двигатель, когда упала шиферная плитка.

— Хорошо, что не вышли.

— Да. — Он открыл входную дверь. — Большое спасибо за все, что вы сделали для меня. Простите, я отнял у вас столько времени. Однако должен сказать, — он замолчал в нерешительности, — я действительно очень ценю вашу доброту в свете… э-э-э… нашей последней встречи.

Чарльз прав. Он должен был это сказать.

— Все в порядке. Берегите глаз.

Он закрыл дверь. Я все еще стояла на лестнице, когда мои ноги словно превратились в желе, а я покрылась испариной. Поэтому я села и опустила голову между колен. Через какое-то время мир вокруг перестал вращаться. Не будь этой задержки, я бы не столкнулась с Сандрой. Она появилась на лестничной клетке, нагруженная пакетами, когда я вставала.

— Не могу поверить! Просто не могу поверить! Ты опять бегаешь за Чарли?

Я отперла нашу входную дверь, чувствуя себя слишком паршиво, чтобы думать об осторожности.

— Ему кое-что попало в глаз, и я это вытащила.

— Какая милая сестричка — избавила мужчину от песчинки!

— Считаешь, я должна была оставить ее там?

— Только не ты, дорогая! Ты никогда не сдаешься, да? Что бедняжка должен сделать? Влепить тебе пощечину? Тебе на самом деле следует оставить его в покое, Аликс! Как я уже говорила Катрионе, трудно винить шотландцев в том, что они считают всех англичанок нимфоманками, если у них перед глазами такие девушки, как ты… — Внизу звонили в ее дверь. — Мой молодой человек уже пришел! Вот, возьми их! — Она убежала.

Я положила пакеты на пол и вынуждена была помчаться в ванную. Меня вывернуло наизнанку. У большинства медсестер есть свои слабые места. Моим слабым местом были глаза. Поэтому в первый год учебы старшая сестра перевела меня из офтальмологического отделения, хотя я простажировалась там всего два месяца. В отделении микрохирургии глаза я отработала полный срок, гак как предполагалось, что к четвертому году обучения медсестры уже научились справляться со своими профессиональными слабостями. Если этого не произошло, то начальство больше не потакало девушкам. В микрохирургии глаза я похудела на три килограмма и вдохнула около четырех с половиной литров нашатырного спирта. В квартире его не было, но с вечеринки по случаю дня рождения Катрионы осталось немного забытого кем-то виски.

Сначала мне показалось, что осколок вонзился прямо в радужную оболочку. Насколько я могла судить, воспользовавшись офтальмоскопом, Чарли избежал этого. Но я не глазной врач. Необходимо получить консультацию специалиста. Однако было понятно, что одного резкого движения при наклоне головы или при езде на автомобиле хватило бы для того, чтобы загнать стекло внутрь.

Я потягивала неразбавленное виски. Везунчик, подумала я и вспомнила, о чем размышляла, наблюдая за ним из окна. А затем вспомнила те несколько странных секунд, когда я стояла, ухватившись за подоконник. Я тогда еще не видела, в каком состоянии находится его глаз. И вид крови тут был ни при чем. Ко второму году обучения она меня уже не пугала.

— О нет, — произнесла я вслух, — нет! Я не могу опять через это проходить! Еще слишком рано. Еще долго, очень долго будет рано.

Я выпила оставшееся виски одним залпом.