Апрельский кот - Татьяна Веденская Страница 30

– Ого. А я не думал, что вы любите сладкое, – неожиданно раздался позади меня знакомый насмешливый голос. Я обернулась и заметила Малдера. Тот стоял с подносом, на котором – о, вот он, упрек от истинного поклонника здорового образа жизни – стоял салат из огурцов и помидорок, отварное мясо с диким рисом, его у нас мало кто брал, кусочек хлеба – черного, конечно же.

– А я не удивлена, что вы сладкое не любите, – хмуро ответила я, украдкой поглядывая на яркий, бордовый галстук, привлекающий внимание и оживляющий и без того красивое лицо «следователя». – Итак, вы меня поймали.

– Суп не берете? – спросил Апрель, доставая со стойки бульон. – А он, между прочим, полезен для желудка.

– Вы такой идеальный и правильный, что, боюсь, некоторым из ваших пациентов хватит одного взгляда на вас, чтобы захотеть покончить с собой.

– И вам тоже? – улыбнулся Игорь Вячеславович и вдруг поставил вторую тарелку бульона с яйцом на мой поднос. – Это я вам как врач прописываю. За мой счет.

– Гхм. Я-то? Да, конечно. Но меня не надо брать в расчет, ибо я эту жизнь изначально не слишком высоко ценю. Но волноваться не стоит. У меня очень сильные инстинкты самосохранения. Так что можно спать спокойно, – пожала плечами я, отвернулась от Малдера и стала продвигаться к кассе.

– А получается?

– Что?

– Спать спокойно получается? – уточнил он. Я вздохнула и развернулась к нему.

– А вы и в столовой уже терапевтируете?

– Ну вы же не записались на следующий прием, что мне остается?

– Плюнуть и забыть? – пожала плечами я.

– Нет, я так не могу. Волнуюсь. Знаете, как писал Экзюпери…

– Вы что, всерьез собирались меня приручать? – рассмеялась я. – Вам ваших рыбок мало?

– Приручать – нет, вряд ли. Но, хоть вы и не записались на прием, мы же можем пообедать вместе? – спросил Апрель, хитро улыбаясь. Я вытаращилась на него в полном изумлении.

– Вы что, хотите сказать, что предлагаете вместе пообедать?

– Именно это я не только хочу сказать, но и говорю. Разве вы не слышите? – добавил он, еле сдерживая смех. – Ну, рассказывайте. Как там ваши дела?

– Все очень плохо, – привычно откликнулась я. Некоторое время Малдер смотрел на меня задумчиво, как на диковинное явление природы. Затем тряхнул челкой, словно сбрасывая морок.

– Прямо очень? Как там, кстати, ваш бадминтонист? Подарили ему подарок?

– Представьте себе, да! И записалась в секцию. Так что, вы насчет обеда – серьезно? В порядке гуманитарной помощи страдающим неврозами? Я не так плоха, если уж на то пошло! – возмущенно кудахтала я.

– Проходите на оплату, не задерживайте! – крикнула кассирша, возмущенная тем, что красивый, высокий брюнет с ярким бордовым галстуком болтает со мной, а не с ней. Кассирша у нас, кстати, была что надо, блондинка с голубыми глазами. В наш холдинг пришла, как раз чтобы ловить женихов.

– Посчитайте нам оба подноса, – заявил Апрель к полному моему возмущению. – Не сочтите за взятку.

– Именно за взятку и сочту, – пообещала я, бессильно глядя, как мой психотерапевт расплачивается за меня. Чтобы это ни значило, но я запаниковала. Черт его знает почему. Мы сидели и ели бульон. Какие-то люди здоровались с Игорем Вячеславовичем, кто-то кивал мне, и все без исключения пялились на нас так, словно мы были не двое коллег, обедающих вместе, а обезьянки, прыгающие в цирке сальто-мортале.

– Приятного аппетита! – с выражением, нарочито громко сказала Маша Горобец, проходя мимо нас с чашечкой ароматного капучино. Я знала, Маша уже обедала, так что ее повторное появление в столовой могло быть объяснено только тем, что кто-то ей уже донес. Надо же! Наука бьется за ускорение обмена информацией, изобретает все новые и новые способы, как упаковать биты и переслать их со световыми лучами. Квантовая механика работает над тем, чтобы бит был не только жалким нулем или единицей, но имел бы по меньшей мере несколько одновременных состояний – квантовых суперпозиций. Квантовая механика позволит человечеству создавать в сотни раз больше спама в секунду времени и рассылать его будет с невероятной скоростью. Маше Горобец новости доносят в режиме квантового скачка, и науке неизвестно об этом феномене. Какая досада.

– Присоединяйтесь, барон, – пробормотала я, отодвигаясь в сторону. Игорь Вячеславович и бровью не повел, когда Маша Горобец приземлилась на пустой стул.

– Значит, подкрепляемся. Познакомишь?

– Это наш достопочтенный психотерапевт, Игорь Вячеславович, – пробурчала я еще более недовольным тоном.

– А можно просто Игорь? – спросила Маша, зазывно улыбаясь.

– Давайте лучше все-таки Игорь Вячеславович, – заметил он, кивая Маше.

– Серьезно? – хмыкнула Маша. – Это что, нарушит профессиональную этику?

– Что-то вроде того, – кивнул мой Апрель, и я поневоле порадовалась. Хотя, как подруга, должна была и оскорбиться.

– Только ведь я же вроде пока не у вас на кушетке, верно? – спросила она чуть более холодным тоном. От двусмысленности фразы я чуть не подавилась и отодвинула бульон, который, по правде говоря, ненавидела с детства. Следуя стереотипам, каждый раз, стоило мне или Лизке кашлянуть, мама принималась откармливать нас отваром из мертвой курицы. И с чего он только считается целебным? Брать бульон в столовой по доброй воле и при нормальной температуре тела – этого мне и в голову бы не пришло.

– Попасть туда – вовсе не бозон Хиггса, – фыркнула я.

– Ой, такие намеки! Ты меня смущаешь, Ромашечка. Значит, вы и есть тот самый Игорь Вячеславович?

– Что значит – тот самый? – удивленно переспросил Апрель, а я со всей силы пнула Машу ногой под столом. – За что? – И психотерапевт подпрыгнул на месте, развернулся и принялся потирать ушибленное место.

– Я ошиблась, – пробормотала я и покраснела. Господи, взяла и со всей дури треснула по ноге моего Малдера. Тот, кажется, в шоке. Еще бы…

– Да, Плейшнер, вы ошиблись, – показала мне язык Маша. – Потеряли былую меткость.

– А вы ничего так пинаетесь, – проворчал потерпевший. – Значит, я и есть – «тот самый»? Потрудитесь пояснить? Чего именно во мне того самого, вы же у меня были-то только два раза.

– Да, но меня вы буквально на ноги поставили! – едко ответила я, скривив рожу. – Теперь не хожу – летаю. На ваших таблетках…

– На таблетках? На каких таблетках? Я люблю таблетки, – оживилась Маша. – Недавно подружка привезла из Штатов новые таблетки от головы. В смысле, для головы. Как же они… «Черный тмин», что ли? Вот пью теперь.

– И как? – заинтересовался Апрель.

– Не знаю. Вроде память та же – девичья. – И Машка кокетливо улыбнулась. Я сидела и тщетно пыталась уговорить себя, что мне нет никакого дела, если Маша вдруг перенесет весь потенциал своего поискового браузера на Малдера. Да, это было бы вполне логично, разве нет? Малдер красивее Кренделя. Тот – просто высокий шкаф, квадратный со всех сторон, и даже модельная стрижка не может помочь избавить его от этого своеобразного имиджа Майка Тайсона. Слишком широкие плечи, а он к тому же еще и пиджаки носит на размер больше, чтобы не давили. Да, побрякушки, запонки там всякие, часы, дорогие перьевые ручки – все это сглаживало эффект. Но Малдер и без запонок обладал уникальной мужской грацией, прежде показывающей ум, а уж затем силу. Он был строен и высок, но двигался легко и грациозно, но при этом не был слащав. Кушал опять же аккуратно и естественно, словно еще в младенческом возрасте его кормили не только с ложечки, но и с вилочки, и с ножа. Таким должен быть мужчина, в которого влюбляешься. Что, если и Маша Горобец – точно такого же мнения? А голос? Не высокий, скорее низкий, как у Левитана. Вкрадчивый, насмешливый. Конечно, Машке не устоять. Куда там нашему Кренделю… Я даже почувствовала какую-то обиду за Кренделя, будто Маша прямо тут, в столовой, изменяла ему на застеленном клеенкой столике.