Гувернантка - Сильвия Сарк Страница 30

— У нее может родиться сын, который заменит князю, вашего Алексиса.

Женщины стояли друг против друга в залитой солнцем, изящно обставленной комнате. В темных глазах Елены Петровны мадемуазель Альберт увидела страх.

— Теперь вы тоже знаете, то значит бояться и что такое страдание, — медленно произнесла мадемуазель.

— А вам… — холодно парировала Елена Петровна, — вам тоже есть чего опасаться. Самые беззаботные годы княжон пройдут не под вашим руководством. Все, чего вы добивались, будет потеряно. Ведь вы добивались их любви. Но мисс Джонсон не нужно ничего добиваться. Любовь девочек она получила просто так, без всяких усилий. Это одна из самых жестоких несправедливостей жизни, не так ли?

Мадемуазель Альберт, не дожидаясь приглашения, тяжело опустилась в кресло. Она подняла на Елену Петровну усталый взгляд:

— Не стоит терять время, причиняя боль друг другу. Полагаю, у нас с вами одна цель.

— Избавиться от мисс Джонсон. Любым способом!

— Боюсь, такое невозможно. Князь не допустит этого. Если он нас заподозрит в чем-либо, то уйти придется нам.

Теперь между женщинами не осталось ни капли притворства, они говорили на равных.

— Кто бы мог подумать! — Мадемуазель всплеснула руками.

— Ну конечно! Англичанка использовала каждый удобный случай, чтобы быть рядом с князем. Теперь я это вижу. Петр искал ее, и она — тут как тут. Какое коварство! А я-то думала, что она из тех умниц, вроде меня, которые так мало интересуют мужчин.

— Однако она сумела очаровать и мистера Хенвелла. По крайней мере, вы мне говорили. А я, — прошипела Елена, — смеялась над этим.

— Боюсь, он оказался ее жертвой, — театрально вздохнула мадемуазель. — Ах, если бы заставить князя поверить в это…

— Он никогда бы не простил флирта с мистером Хенвеллом, — заметила Елена.

— Он никогда бы в это не поверил. Нет, так не пойдет, — с горечью возразила мадемуазель.

— Почему?

— Потому что я сама не верю в это. Я никогда не доверяла мисс Джонсон и хотела избавиться от нее любым способом. Теперь-то понятно, что она с самого начала задумала окрутить князя. А я достаточно повидала мужчин, чтобы знать — их тщеславие может быть непомерным. Князь ни за что не поверит, что она имела виды на мистера Хенвелла. Елена Петровна с восхищением глянула на мадемуазель, которая показала неожиданно глубокие познания мужской психологии.

— Вы так хорошо разбираетесь в мужчинах! Просто удивительно, что вы никогда не были замужем. Ведь им как раз и нужно понимание.

— Им, прежде всего, нужно хорошенькое личико и стройное тело, — усмехнулась мадемуазель. — А у меня никогда не было ни того, ни другого. — В ее голосе прозвучала горечь.

— Простите меня.

— Ничего, мне не привыкать.

— Мы должны придумать что-то другое, — вздохнула Елена Петровна.

— Мы должны привлечь Анну Егоровну. Англичанка строгого воспитания, она не простит князю любовницу.

— Но он, судя по всему, разорвал эту связь. С присущей ему деликатностью и щедростью.

— Связь, которая продолжалась семь лет? Не забывайте, все это время у него не было другой женщины. Такой девице, как мисс Джонсон, трудно принять подобную преданность. Она особа высоконравственная. Это могло бы внести… разлад, — задумчиво произнесла мадемуазель Альберт.

— Мне кажется, — медленно протянула Елена Петровна, — вы правы. Нашим оружием должна стать Анна Егоровна. Но как им воспользоваться?

Заговорщицы походили на двух волчиц, грызущихся из-за добычи, но неожиданно объединившихся против третьей хищницы.

— Думаю, мне следует ее навестить, — улыбнулась Елена Петровна. — Да, нужно нанести визит Анне Егоровне.

— С какой целью?

— Возбудить ее ревность. Ревнивая женщина бывает очень опасной.

— Для кого? Для князя? Но он охвачен глубокой страстью, — возразила мадемуазель Альберт, — к тому же уже порвал с Анной. А что касается мисс Джонсон, то она в Обухове, а Анна Егоровна никогда не покидает пределы Петербурга. Не вижу, как мы можем воспользоваться, выражаясь вашими словами, этим оружием.

— С помощью письма! Которое для мисс Джонсон будет настоящим ударом.

— Вам, естественно, придется хорошо заплатить…

— Естественно.

— И вы думаете, Анна Егоровна согласится взять деньги?

— Она сделает глупость, если откажется от них, коли, остальное потеряно.

— Боюсь, ее не так просто будет убедить, как вам кажется. Как и я, эта женщина существует в тени. А такие, как она… и как я… ценят в жизни нечто гораздо более важное, чем сама жизнь. — Мадемуазель быстро взглянула на Елену Петровну. — Свою гордость, — мрачно закончила она.

Елена Петровна пожала плечами:

— Так вы со мной или против меня?

— Разумеется, с вами. В любом случае съездите к Анне Егоровне. Кто знает, как она примет вас? — с сарказмом отозвалась мадемуазель. — Нас обоих застали врасплох. Но, с вашего позволения, я вернусь в Обухово. Мне, кажется, я смогу быть более полезной там. — Мадемуазель Альберт поднялась. Никогда раньше она не выглядела такой решительной. На ее губах играла едва заметная горькая усмешка. Она повторила: — Да, думаю, что смогу быть более полезной там. Волею судьбы мне приходится наблюдать за чужой жизнью. Но и то правда, что это заставляет видеть глубже и лучше понимать происходящее. У меня под рукой есть оружие, и я им воспользуюсь.

Елена пристально всмотрелась в лицо мадемуазель. Она явно недооценила эту сдержанную даму с неприятным, словно восковым лицом. Глядя на ее губы, вытянутые в тонкую линию, в самоуничижительном выражении, которое она так долго принимала за должное, Елена вдруг поняла, что боится этой особы.