Глаза цвета страсти - Морин Чайлд Страница 30

Эйне нашла Брейди позади замка, рядом с лабиринтом. Когда она подошла, он повернулся к ней и спросил:

– Нам действительно нужен этот лабиринт? Он занимает много места и…

Эйне встала на цыпочки и поцеловала его. После стольких месяцев разлуки вкус его губ что-то разбередил в ее душе. Вот то, чего ей хочется, что ей нужно. Вот она, ее любовь, такая сильная, такая глубокая, что сердце готово лопнуть.

Брейди удивился, потом капитулировал. Он заключил ее в объятия и прижал к себе. Эйне слушала глухие удары его сердца и знала, что не сможет жить без Брейди.

Язык мужчины проник в ее рот. От поцелуя у Эйне перехватило дыхание, сердце пустилось в галоп, ноги подкосились. Прохладный ветер заставлял их теснее прижиматься друг к другу. Рассеянный солнечный свет проникал сквозь тяжелые серые облака. Эйне позволила себе забыться, целиком отдавшись этому моменту и захлестнувшим ее эмоциям.

Наконец Брейди поднял голову, взглянул на нее сверху вниз и, слабо улыбнувшись, спросил:

– Чему я обязан этим?

– Я говорила с мамой.

– Вот как. – Его глаза заледенели, и стена, с которой Эйне была хорошо знакома, снова разделила их. Брейди шагнул назад, и Эйне мгновенно почувствовала себя одинокой. Повернувшись к лабиринту, он лишь произнес: – Что ж, мне было приятно.

Но Эйне не собиралась позволить ему отдалиться от нее. Это было слишком важно. Она должна была рассказать ему о своих чувствах и потребовать, чтобы он признался ей в любви.

– Этот поцелуй – не только благодарность, – мягко сказала она. – Это также означает: «Я люблю тебя».

В глазах Брейди что-то мелькнуло, затем они потемнели. Его лицо стало жестким и замкнутым.

Эйне попыталась еще раз:

– Брейди, я сказала, что люблю тебя.

– Я слышал. – Он снова уставился на лабиринт. – Но ты хотела сказать совсем не это. Ты просто благодарна мне, только и всего. А что касается лабиринта…

– Пусть он катится ко всем чертям, – пробормотала молодая женщина. – И не объясняй мне, что я чувствую, а что нет. Это оскорбительно.

– Тогда не путай любовь с благодарностью, – резко ответил Брейди, бросив на нее быстрый взгляд, а затем снова занялся лабиринтом. – Если мы его разберем…

Эйне рассердилась.

– Разбирать лабиринт мы не будем. – В ней кипело раздражение. Она призналась ему в любви, а он ей не поверил. Но Брейди не будет слушать ее, пока они не решат вопрос с лабиринтом. – Он был создан правнучкой лорда Батлера в 1565 году и принадлежит замку в той же степени, что и каменные стены и бойницы. Необходимо восстановить его. – Эйне взглянула на разросшийся кустарник. – Хороший садовник сделает это за считаные дни. Игроки, быть может, начнут охотиться в нем на вервольфов. Или мы положим призы в центр лабиринта для тех, кто доберется туда.

– Хм, не такая уж плохая мысль, – кивнул Брейди и вошел в лабиринт, почти сразу скрывшись за высокими самшитовыми зарослями.

Эйне сдержала бурлящие в ней эмоции, угрожающие выплеснуться и испортить прекрасный романтический момент, который она планировала, и пошла вслед за Брейди. Поравнявшись с ним, она схватила его за руку и повернула к себе.

– Скажи, почему ты не веришь, что я тебя люблю?

Глаза его были как облака, бегущие с океана. Похолодало, и даже под защитой кустов Эйне почувствовала, как ветер пробирает ее до костей. Но холод в глазах Брейди леденил ее сильнее. В животе все сплелось в тугой узел от нервного напряжения. Но женщина не двигалась. Текли минуты, и Эйне решила, что не дождется ответа.

– Потому что раньше меня никто не любил, – глухо произнес Брейди.

Эйне видела, чего стоило ему это признание. Он вдруг коротко хохотнул, и она вздрогнула, услышав в его смехе боль.

– Брейди. – Эйне погладила его по руке, пытаясь утешить. – Поговори со мной. Скажи, что не дает тебе покоя.

Он посмотрел на ее руку, затем на лицо. Когда он заговорил, его голос был низким и в нем слышался какой-то надрыв.

– Ты сама постоянно напоминаешь о том, что мы слишком разные. Что ж, ты права, хотя причины этого другие. – Брейди надвинулся на нее, вынуждая прижаться спиной к кустарнику. – Ты хочешь узнать, почему я не желаю создать семью? Потому что у меня ее никогда не было. Когда мне было шесть лет, моя мать спихнула меня на государство и сбежала. Я больше никогда ее не видел. Мне неизвестно, кем был мой отец. Меня перебрасывали из одного дома в другой. Мое барахло хранилось в бумажных пакетах, словно мусор.

Эйне молча слушала его, чувствуя, как разрывается в ее груди сердце.

– С шести до тринадцати лет я побывал в пяти разных домах. Ничего не получилось. Ни одна из этих семей не захотела, чтобы я остался жить у них. – Брейди с шумом сглотнул. – Я ждал того дня, когда смогу начать самостоятельную жизнь.

– Брейди, мне так жаль… – Она потянулась к нему, но он отшатнулся, и ее рука безжизненно упала.

– Я рассказываю это не потому, что мне нужна твоя жалость, – отрывисто бросил Брейди. – Черт, я никогда и никому еще не рассказывал всего, даже Райанам. Мне нужно, чтобы ты поняла меня. Ты думаешь, я богат? Все, что у меня есть, – это деньги. Ты намного богаче меня во всех отношениях, Эйне. – Он провел рукой по волосам, сделал глубокий вдох и выпалил: – Ты выросла с Молли, отцом, братом. У тебя был дом. У тебя была… любовь. – Брейди засунул руки в карманы пиджака, – Я об этом ничего не знаю. И я завидую тебе.

Сердце Эйне заболело при мысли о брошенном, никому не нужном мальчике. Но неужели Брейди не чувствует, что он способен на большее? Он вырос, не зная любви, как она. Но в нем, в глубине его души, живет любовь, которая рвется наружу. Эйне видела ее проявления в его отношениях с Райанами. Любовь проявилась в его щедрости по отношению к ее матери и брату. Она чувствовала ее всегда, когда бы Брейди ни прикасался к ней.

– Я до сих пор не создал семью, потому что не знаю, как это сделать, – признался он, удерживая ее взгляд. – Если я попытаюсь и потерплю неудачу, то нанесу вред своему собственному ребенку. А я не хочу рисковать.

– Ты можешь навредить ребенку только в одном случае: если не будешь его любить, – мягко сказала Эйне. – Если не будешь с ним рядом.

– Семья не для меня, Эйне.

– Ты самый упрямый мужчина на свете, – вздохнула она. – И слепой к тому же.

– Что?

– У тебя уже есть семья, Брейди. Братья Райан – твоя семья, видишь ты это или нет. И у тебя с ними прекрасные отношения, разве не так? – Она шагнула к нему. – Ты покорил сердца моей мамы и Робби, причем до приезда в Ирландию. – Запрокинув голову, она посмотрела ему прямо в глаза, чтобы между ними не было недопонимания. – И ты мой, Брейди. Тебе принадлежит мое сердце.