Пламенная нежность - Дженнифер Маккуистон Страница 30

Патрик вытирал полотенцем грудь, и Джулиана завороженно следила, как перекатываются мускулы под его золотистой кожей. Никто из тех, кто ухаживал за нею в течение трех последних сезонов – все как на подбор лощеные, аристократически бледные, с которыми она танцевала, по-целомудренному слегка касаясь грудью серебряных пуговиц на их сюртуках, – решительно никто не пробудил в ее теле сладкого ожидания чего-то неведомого… А сейчас Джулиана чувствовала именно это!..

От криков толпы во дворе оконные рамы ходили ходуном, однако ее сердце, казалось, стучало еще громче. Все чувства обострились так, что она испытывала почти физическую боль. Даже одежда вдруг стала причинять странное неудобство. А Патрик невозмутимо прохаживался мокрым полотенцем по своим плечам и шее, и по его голому торсу скатывались капли воды, исчезая за поясом его подштанников. Вдруг, выжав полотенце, он обернулся и взглянул на Джулиану.

– Нет, ты еще не закончил! – запротестовала она.

На губах Патрика заиграла странная улыбка, и он протянул ей полотенце:

– Если у тебя есть некие практические соображения, ты вполне можешь мне их наглядно продемонстрировать.

Сердечко Джулианы екнуло, однако это было отчасти приятное чувство.

– Но жена не должна этого делать…

Впрочем, положа руку на сердце, Джулиана понятия не имела, должна или не должна жена делать подобные вещи. Спросить женского совета ей было не у кого, а с отцом о таком, естественно, не поговоришь.

– Так ты предпочтешь поручить эту обязанность служанке? Ну, той, которую ты еще недавно требовала?

Разумеется, он над нею подтрунивал! Она уже научилась распознавать некоторые его интонации. Нет, сейчас эти слова прозвучали не осуждающе, а именно как насмешка… К тому же, представив, как Патрик раздевается в присутствии служанки, Джулиана внутренне вознегодовала, что немало ее изумило. Она спустила ноги с постели и медленно направилась к нему, вознамерившись решительнейшим образом доказать, что ни одна в мире служанка с нею не сравнится. Ну а если уж совсем честно – в этом мире с нею не сравнится никто!

Джулиана чуть ли не выхватила у Патрика полотенце и швырнула его в таз. Отжав, она с силой принялась тереть тело мужа. А он невозмутимо стоял, предоставляя ей действовать по своему усмотрению. Поглядев на его спину, Джулиана решила, что раз уж он не может как следует вымыть эту часть тела, то с нее она, пожалуй, и начнет. О прочих частях она сейчас старательно не думала, обуздывая разыгравшееся воображение. Так было безопаснее…

Но стоило ей переключиться на мускулистую грудь, слегка поросшую светло-каштановыми волосами, как Джулиана с изумлением обнаружила, что более не находит это занятие недостойным. Ее ладошка скользнула по рельефным мускулам… Поневоле отмечая вызывающую мужественность его сложения, Джулиана ощутила, что внутри ее словно сжалась некая невидимая глазу пружина, во рту пересохло, а пальчики задрожали.

– Пожалуй, грудь у меня теперь вполне чистая, – вдруг заявил Патрик. – Не желаешь ли вымыть еще что-нибудь?

Голос мужа отвлек внимание Джулианы от его груди, переключив на куда более опасные части тела. Полно, да он ее подначивает!

Все еще касаясь ладонью груди Патрика, она чувствовала, как глухо и мощно стучит его сердце. Их первая брачная ночь, начавшаяся столь волшебно, была испорчена болью и мучительным отвращением, и вот теперь Джулиана вновь начинала ощущать то же волшебство, что и тогда, в самом начале… Биение его сердца под ее ладонью, вздымающаяся и опадающая грудь все сильней завораживали Джулиану. Она провела рукой по животу мужа, лаская рельефные мышцы, и хотя понятия не имела, чего ожидать, проникла за пояс его подштанников. Мгновение поколебавшись, Джулиана, преодолела инстинктивное отвращение к всякого рода стыдным вещам, и сомкнула пальчики вокруг горячего напряженного естества. Это первое прикосновение к столь интимной части тела мужа поразило Джулиану. В ту, первую их ночь она как-то обошла этот момент вниманием. Мужское естество оказалось куда более гладким, нежели она предполагала… Держа его в ладони, Джулиана ощущала полнейшую растерянность.

Слегка сжав пальчики – не более чем в качестве эксперимента, – она уловила прерывистый вздох Патрика. Стало быть, он тоже удивлен? И хочет ее. Тут не может быть никаких смутных сомнений и невнятных подозрений. Доказательство его желания находилось сейчас у нее в руках.

– Чего ты хочешь, Джулиана? – В голосе мистера Чаннинга, кроме вопроса, звучала странная требовательность.

Чего она хочет?

«Еще! Я хочу большего!» – словно кто-то шепнул ей на ухо.

Джулиана хотела сейчас, чтобы их брак стал не просто инструментом для спасения ее доброго имени, не просто средством вернуть Патрика домой! Она хотела получить его прощение, а еще – его восхищение… С самого отъезда из Морега Джулиану терзала мысль, что ее репутация на самом деле вовсе не подвергалась серьезной опасности. И все три дня, находясь бок о бок с Патриком в дилижансах и поездах, она гадала, что скрывается под этой невозмутимой маской, о чем думает этот непонятный человек… что на самом деле им руководило. И две ночи напролет, лежа в одинокой постели, она силилась понять, о чем думает он там, за стеной. Почему он женился на ней, если не для того, чтобы сберечь ее репутацию? Неужели просто потому, что хотел этого? Неужели он хотел ее?

Внезапно ощутив острый, почти химический запах гостиничного мыла, Джулиана вздрогнула и отдернула руку, словно боясь, что Патрик прочтет ее мысли. Нельзя было допускать столь интимных касаний, не поговорив по душам! Если она сейчас не остановится, то ясно, что произойдет следом. Интимные отношения – неотъемлемая часть брака… возможно, единственная, о которой ей было доподлинно известно. Потерю невинности в первую брачную ночь Джулиана пережила как некую печальную необходимость. Девственность она утратила вполне в духе консервативных британских традиций – стремительно, в качестве подтверждения подлинности брачного союза, и получила после положенные извинения.

Но сейчас стук ее сердца не имел никакого отношения к брачному контракту! Ясно понимая, что она готова повторить и исправить пройденное, Джулиана осознала, что прежде необходимо открыться Патрику, объяснить наконец, что она натворила…

И она отважилась поднять на него глаза.

Джулиане показалось, что она из кромешной тьмы вдруг попала на яркий свет. Маска невозмутимости внезапно слетела с лица Патрика. И сейчас перед ней стоял вовсе не тот человек, которого знали остальные. Сейчас мистер Чаннинг не был похож ни на хмурого серьезного ветеринара, ни на язвительного и обиженного судьбой второго графского сына. Этот новый человек поразил Джулиану. Именно он танцевал с нею вальс тогда, на балу… именно он пытался научить ее на брачном ложе азам страсти.

Патрик порывисто обнял ее, прижав к своей обнаженной груди, и Джулиана поняла, что все ее догадки всего лишь бледная тень истины в сравнении с живым человеком из плоти и крови.