Невеста авантюриста - Луиза Аллен Страница 30

– Совершенно верно, милорд. – Очевидно, полицейский был напуган. – Нет, это случилось после полудня. А могу я поговорить с этой женщиной? Ну, вы понимаете, чтобы полностью удовлетворить расследованием свое начальство.

– Несомненно. Но только когда она вернется. Ей отчего-то нравится совершать долгие пешие прогулки по деревенским окрестностям. Возвращайтесь после ужина, Инчболд, и вы сможете обсудить с ней все, что вам угодно.

– Ваша светлость. – Судя по интонации, полицейский уже поднялся со стула и направлялся к двери. – Благодарю вас за содействие.

Послышалось, как закрылась передняя дверь, и экипаж, отъезжая, снова зашуршал гравием. Лина по-прежнему оставалась в своем укрытии, не зная, способны ли удержать ее собственные ноги. Она слышала, как Квин позвонил в колокольчик, и через несколько минут дверь вновь отворилась.

– Тримбл, немедленно позовите сюда Дженкса. И еще, Тримбл, никто, слышите, никто из прислуги не должен говорить с этой ищейкой или отвечать на вопросы прочих незнакомцев, иначе им грозит немедленное увольнение. Это понятно?

– Я прослежу за этим, ваша светлость.

Квин подошел к ширме и остановился.

– Оставайтесь там же. – Голос его прозвучал резко и холодно.

Лина невольно вздрогнула и подчинилась и стала прислушиваться к шагам Квина. Он ходил из угла в угол, пока не послышался стук в дверь.

– А, Дженкс. Эта коляска, которая только что отъехала. Я хочу, чтобы вы проследили за ней, посмотрите, куда она приедет, и присоединится ли кто-нибудь к этому человеку. Сделайте все возможное, чтобы остаться незамеченным. Когда удостоверитесь, что он прибыл на место, немедленно возвращайтесь ко мне.

– Да, милорд. Он появился здесь не к добру, не так ли? Ничего, мы положим этому конец.

– Теперь вы можете выйти, – сказал Квин, когда в комнате снова стало тихо. – Держитесь подальше от окна.

– Спасибо. – Лина отошла в дальнюю часть комнаты и, дрожа всем телом, села на твердый стул с высокой спинкой. – Огромное вам спасибо. Я думала…

– А я думал, что вы говорите мне правду, а вы, оказывается, практически представительница древнейшей профессии из сент-джеймсского борделя. – Он стоял перед ней в угрожающей позе и выглядел взбешенным. – Я только что дал слово офицеру, представителю закона, что вас здесь нет. А теперь потрудитесь рассказать мне всю правду, иначе я верну его сюда в мгновение ока, так что вы не успеете и произнести слово «виселица».

– Я не крала этого сапфира. И я не проститутка.

– И вы, конечно, ничего не слышали о борделе «Голубая дверь» и никогда не встречали этого Толхерста?

– Я там живу. – Брови Квина удивленно поднялись. – И я была в его спальне, когда он умер. Но я ничего не крала.

– Как вы оказались здесь?

– Моя тетушка – владелица «Голубой двери». Она больна, и она отправила меня к лорду Дрейкотту, потому что когда-то, много лет тому назад, они были знакомы. Я рассказала ему правду. А тетушка была уверена, что мне никто не поверит. Квин, если они все еще не нашли того, кто украл сапфир, то меня повесят.

– И учитывая этот факт, вы сочли возможным сделать меня соучастником? – сурово и мрачно сказал он. – Что ж, нам, пожалуй, лучше удостовериться, что Инчболд мне поверил, не так ли? Пойдемте наверх.

– Зачем? – Лина не сдвинулась с места.

– Быть может, чтобы перед ужином я мог получить некоторое вознаграждение за свою ложь?

Она почувствовала, что неумолимо бледнеет.

– Да нет же, ничего такого, что могло бы доставить мне удовольствие. Просто там мы сможем подготовить достаточно убедительное представление к тому времени, когда Инчболд вернется сюда. Я надеюсь, вы сможете войти в роль.

– Представления не имею. Но я постараюсь.

Борясь с нервной дрожью, Лина последовала за ним из кабинета и наверх.

Квин остановился возле ее спальни.

– Покажите мне свою одежду.

Без лишних вопросов Лина отворила дверь и открыла перед ним большой гардеробный шкаф и его массивные ящики.

– Наденьте это, – сказал Квин, доставая темно-синее шелковое платье, одно из тех, что она не успела перекрасить.

– Мне нужна служанка, чтобы зашнуровать корсет. – Лина потянулась за колокольчиком.

– Положите его на место. Справитесь и с моей помощью. Чем меньше прислуги будет втянуто в это дело, тем лучше. Я не хочу рисковать еще и их безопасностью. – Он, не церемонясь, взял ее за плечо, развернул спиной к себе и начал расстегивать крючки ее платья.

– Квин! Вы не можете раздевать меня!

– Почему нет? Или вы чувствуете себя комфортно, только когда в этом участвуют деньги? – спросил он.

– Я? Нет, совсем нет. – Лина послушно отпустила платье и, тотчас схватив другое, торопливо натянула его через голову, чувствуя лишь прохладное прикосновение ткани и равнодушный взгляд его изумрудных глаз.

Он с абсолютным безразличием затянул шнуровку ее корсажа и повернул ее лицом к себе.

– Пожалуй, подойдет, – сказал он и, дернув за шнуровку, на свой вкус поправил широкий вырез платья.

Лина испуганно вздохнула, едва посмотрев вниз, – ее грудь откровенно возвышалась округлыми холмиками над краем тугого шелкового корсажа.

– Вот так лучше, – подытожил Квин. – У вас есть грим для лица?

– Нет, я же говорила, что…

– Пойдемте в мою комнату. Портрет, несомненно, чертовски хорош, – сказал Квин, крепко держа ее за руку и стремительно уводя вдаль по коридору. – Однако девушка на нем выглядит в точности как вы сейчас – огромные невинные голубые глаза, волосы убраны строго и аккуратно. В чем заключался его замысел? Быть может, ему нравилось делать вид, что он ищет невинную девушку?

– Да, но…

– Тогда мы сделаем все, чтобы с этого момента вы не выглядели невинной барышней. Мы найдем истинную Селину под маской добродетели и целомудрия. Садитесь.

Он усадил ее на высокий стул перед туалетным столиком возле окна и начал что-то тщательно искать в комоде. Вернулся от него он с маленькой коробочкой. Он открыл ее, и Лина увидела, что шкатулка заполнена множеством крохотных баночек, тюбиков, кистей и маленьких губок.

– Макияж? – Лина не могла скрыть изумления.

– Время от времени все мы оказываемся в ситуациях, когда выглядеть уважаемым жителем западной страны делается просто небезопасно, – сказал Квин. – Сидите смирно и спокойно. – Он начал обмакивать кисти и смешивать цвета, набирая по капле красителей из разных склянок.

Лина сидела, подобно манекену, лишь послушно поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, открывая и закрывая глаза, когда он просил об этом.

– Не плачьте, – довольно резко сказал Квин, проводя тонкой кистью у самого глаза.