Беверли-Хиллз - Пат Бут Страница 30

– С чего это Ливингстон дает бал, папуля?

Роберт непроизвольно дернулся. Слово «папуля» оказывало на него подобное воздействие потому, хотя он был отцом физически и юридически, но таковым никогда себя не представлял. Это и составляло проблемы в их отношениях с Кристиной. Он любил ее горячо, но по-своему, и его чувства к дочери отличались от нормальной родительской привязанности.

– Сколько Франсиско живет в этом городе, столько и устраивает балы… Они помогают выяснить, мертвец ли ты в социальном смысле или еще трепыхаешься. Некоторым людям это важно знать.

Роберт разглядывал себя в зеркало. Знаменитый ежегодный бал в «Сансет-отеле» в нынешнем году был задан на «черную тему», но его это нисколько не заботило. Все равно вечерний костюм был черный, такого же цвета галстук-бабочка и мягкие мокасины. Единственным добавлением к обычной одежде ради атмосферы «черного» бала являлась черная жилетка, та, которая осталась ему от отца.

Даже сейчас он словно воочию видел эту жилетку на спинке стула в гостиной какого-нибудь бунгало. Остальная одежда папаши валялась кучей на полу, а из соседней спальни доносились томные стенания, означавшие, что отец развлекает свою очередную пассию. Роберт не мог не улыбнуться при этом воспоминании. Он весь пошел в отца. Он никогда не вел себя как «правильный» папаша.

– Хочу представить тебе семейную реликвию, – решил развлечь дочь Роберт. – Жилетка твоего дедушки. Если я в детские годы видел ее на спинке стула, то сразу догадывался, что отец трудится в спальне.

– Потрясающе, папа! – Кристина подошла к отцу и уставилась в зеркало на свое отражение из-за его плеча. Их улыбки встретились и слились в одну.

– Ты отлично смотришься, Кристина. И платье просто потрясающее. Это Шанель?

– Благодарю за комплимент, папочка. Ты сам выглядишь на все сто. Но откуда ты знаешь про такие вещи, как Шанель?

– Это входит в мой бизнес, – сказал он серьезно, потом рассмеялся: – Нет, конечно. Но хотя я не слишком внимательный отец, все-таки счета оплачиваю я.

Здесь он был полностью прав. Их всех сыгранных им ролей к роли отца он был менее всего приспособлен. Большую часть жизни Кристина провела с матерью, и об этом периоде у Роберта не сохранилось никаких воспоминаний. Его брак со знаменитой актрисой не выдержал испытания славой, вернее, не устоял перед фактом, что его кассовый успех превысил ее наивысшие достижения. Такое в Голливуде считалось веским поводом для развода, после чего она удалилась на Восточное побережье, забрав малютку Кристину с собой.

Дочь вернулась уже почти взрослой в систему, где он был солнцем, а все другие небесные тела вращались вокруг него. И стала новой планетой с загадочной орбитой. Он оторвался от созерцания их отражений в зеркале, обернулся и обвил рукой гибкую талию дочери. Любовь переполняла их обоих. Ей хотелось родительской, отцовской любви, ему – подарить ей эту любовь, но оба не знали, как вести себя в такой ситуации. Эта сфера чувств была недоступна для них обоих.

Роберт прижал ее к себе покрепче, и тут же почувствовал некоторое неудобство. Груди ее, касаясь его груди, отвердели, тонкость ее стана, запах и жар ее тела возбуждали его. «Помилуй меня, боже! Что же я за чудовище! Почему я лишен элементарных чувств, заложенных в природу человека? У меня на уме только одно».

Любое его движение, малейший жест, взгляд, интонация одного-единственного произнесенного в присутствии женщины слова или короткого восклицания – все было наполнено сексом. Другие люди воспринимали юных девиц как детей, любовались ими, оберегали, окружали родительской заботой. Он же невольно видел свое, в его воображении каждая девочка несла в себе соблазн, глядя на них, он наслаждался, как садовод первыми завязями плодов. Он чувствовал за собой вину и мучился ею, но другой метод общения с женским полом, какой-то там дружбы, уважения, чисто деловых отношений был ему недоступен. Роберт очень желал сменить свою сущность, переделать психику, но это была бы даже не пластическая операция, а нечто иное, что нельзя купить за деньги.

Кто-то вежливо постучал в дверь.

– Кто там?

– Это я, Джой, сэр, с напитками, которые вы заказали.

– О'кей, Джой, подожди секунду.

Роберт шутливо шлепнул дочь по попке.

– Пойди поздоровайся с Джоем, дочка. Он будет очарован, увидев тебя.

– Как хочешь, папа. Я мигом.

Оставшись один, Роберт снова посмотрелся в зеркало. Собственное отражение приятно воздействовало на него. Тягостные мысли улетучились. Он изобразил несколько улыбок, и одна из них его удовлетворила. С такой улыбкой он и явится сегодня в банкетный зал «Сансет-отеля», владельцем которого вот-вот станет. Его звезда воссияет над величественным зданием. Папаша на том свете запляшет от радости.

С памятного ленча в Звездном зале все его мысли были заняты покупкой отеля. Поэтому он и согласился пойти на прием, устраиваемый Ливингстоном. Обычно он избегал подобных сборищ, однако сегодня был особый случай.

Не называя имен, Франсиско намекнул, что там будет некто под стать Роберту. Возможно, это был лишь хитро расставленный капкан в расчете на любопытство и тщеславие кинозвезды, но Роберт мог подозревать, что там он встретится с будущим соперником на торгах. Вернее всего, так оно и есть. Ливингстон ничего не предпринимает просто так. Какой-то конкурент? Возможно, султан Брунея, скупающий все подряд суперклассные отели, выставленные на продажу по всему миру. Есть еще с полдюжины кандидатур. Сверхбогатые дельцы, спекулирующие недвижимостью, или мультимиллионеры – «коренники», такие, как Перельман, Мерв Гриффин и Дональд Трамп, которые набрасываются на все, что уникально, престижно и дорого.