Дневник стюардессы - Мариса Макл Страница 30

А мне плевать! Я листаю газеты и журналы, любезно оставленные пассажирами, и сплетничаю с коллегами.

— Как прошел твой отпуск? — спрашивает меня темнокожая Керри, милая девушка и отличная стюардесса. — У тебя потрясающий загар.

— Тсс. — Я прижимаю палец к губам и делаю страшные глаза. — Говори об этом тихо! Загар я привезла из Испании, куда смоталась на несколько дней. Однако не хочу, чтобы старая грымза об этом узнала. Видишь ли, свободное время у меня появилось только потому, что сперва она меня отстранила от полетов, а потом я попала на больничный.

— А, как все непросто, оказывается! Но в целом, думаю, тебе повезло. Хотела бы я, чтобы меня тоже на немножко отстранили от полетов.

— Нет ничего проще! Посмотри на Сильвию и сделай недовольную мину. Если она заметит — тебе обеспечен месяц отдыха. Просто не знаю, почему она всегда такая злая. Что за проблемы могут так достать человека?

— Понятия не имею. Хотя кое-кто поговаривает, что ее сынок порой заставляет мамашу нервничать. Ты его встречала, Энни? Он пилот.

— Да? — Мне кажется, что голос мой звучит как у робота, а во рту мгновенно пересохло. — Тебе приходилось с ним летать?

— К сожалению, нет. Девочки говорят, что он неподражаем и уже имеет определенную репутацию.

— В каком смысле? Он слишком любит женщин? Бабник?

— Ну-у, ничего настолько определенного я пока не слышала, — тянет Керри. — И все же он большой любитель потусоваться, провести ночь на вечеринке и никогда не жадничает, заказывая всем выпивку. А еще говорят…

Ей не удается закончить, потому что оказалось, что Сильвия стоит посреди салона и хлопает в ладоши, призывая нас к тишине и вниманию.

— Итак, девочки, — говорит она пронзительным голосом, — на обратный рейс у нас буквально аншлаг. Свободных мест нет, поэтому я хочу, чтобы все работали в полную силу и никто не отлынивал. — Тут она бросает на меня предостерегающий взгляд. И почему это я, интересно? Когда это я отлынивала? — Перед посадкой давайте-ка проведем тщательный осмотр салонов, как того требуют меры безопасности. И не забудьте проверить все карманы в креслах на предмет наличия посторонних предметов. Если найдете что-нибудь подозрительное — немедленно докладывайте.

Перед тем как поток пассажиров хлынул в самолет, я успела проскользнуть назад и освежить тушь и помаду. Керри ушла к входу в салон приветствовать пассажиров, и мне так и не удалось узнать, что еще она хотела рассказать мне о Дэнии.

Хвала Господу, обратный перелет прошел без проблем. Ветер дул нам в хвост, и поэтому мы долетели буквально за сорок минут. Мы приземлились в аэропорту Дублина, и я уже начинаю мечтать о том, как вернусь домой, задерну поплотнее занавески, заберусь в кровать и увижу чудесный сон. Хочу, чтобы мне приснилось какое-нибудь чудесное местечко и чтобы я отправилась туда в своих новых туфлях от Джимми Чу. Вот если бы мне предстояло свидание… если бы Нилл меня не бросил… Если бы бывшая подружка Дэнни не залетела… Если бы мистер Кейн не был женат… Минуточку, с чего это я опять размечталась о мистере Кейне? Нет, пора взять себя в руки. Я достаточно взрослая и понимаю, что ни к чему забивать себе голову несбыточными мечтами о том, какой могла бы быть моя жизнь с таким человеком. Будем реалистами — я ему не пара, и точка.

Сильвия со мной даже не попрощалась. Прошла мимо, не удостоив и взглядом, спустилась по ступеням трапа и поковыляла через поле на своих высоких каблуках, везя сумку на колесиках. Рядом с ней, к моему удивлению, вышагивала Керри и вполне оживленно о чем-то болтала. Интересно, о чем они разговаривают? Что общего может быть у Керри с Сильвией Сэвидж?

Я немного задержалась, чтобы можно было идти одной. Никакого желания догонять их у меня не было. Тяжелая сумка замедляет шаг еще больше. В сумку я запихала шестнадцать невостребованных пассажирами колбасок. Просто позор, что после полетов мы каждый раз выбрасываем такое количество еды. А у моей соседки, миссис О'Нейл, есть джек-рассел-терьер — небольшое, но вечно голодное животное. Он уже привык, что я привожу ему гостинцы, и начинает заливаться приветственным лаем, как только завидит меня с сумкой на подступах к дому.

К счастью, такси за нами приезжает довольно быстро. Керри живет неподалеку от меня на Маунт-Джой-сквер, и поэтому мы садимся с ней в одну машину. Вообще-то я рада такой компании, потому что Керри милая и не навязывается все время со своими рассказами про мужа и детишек, которые на меня, как на девушку незамужнюю, нагоняют просто Неудержимую зевоту. Она летает давно, но в отличие от многих старших стюардесс не твердит постоянно о том, что вот раньше все бьшо лучше и авиакомпания по-другому относилась к своим сотрудникам. Так что общество Керри меня не раздражало.

Такси выруливает из аэропорта, и Керри бодро говорит:

— Утро прошло хорошо, правда? Без проблем.

— Оно было бы еще лучше, если бы с нами не летела мадам Сэвидж. Представь себе, она меня просто игнорирует! Не то чтобы я жаловалась, потому что, когда она придирается, еще хуже!

— А что у тебя в расписании на конец недели?

— Завтра я лечу в Чикаго. Черт, в Чикаго! — Я в изнеможении откидываюсь на сиденье.

— Ну, в Чикаго можно неплохо закупиться, если походить по магазинам. А я полечу ночным рейсом в Париж. Беру с собой маму. Она никогда не была во Франции и ждет не дождется, когда же сможет запечатлеть себя на фоне Эйфелевой башни. Твоя мама летала с тобой куда-нибудь?

— Нет, — ответила я хмуро.

Я много раз предлагала маме слетать куда-нибудь со мной, но она всегда отказывалась. А после смерти Эмили от нее вообще одна тень осталась и ей ничего не хочется. И папа такой же. Господи, если бы я могла сделать что-то, хоть что-то, чтобы порадовать и подбодрить их! Наверное, нужно почаще звонить домой. Может, предложить маме отправиться куда-нибудь вдвоем? Подыскать солидный спа-курорт и провести там пару дней, болтая как мать и дочь, чтобы наверстать все дни, неделя и месяцы, что нам некогда было толком поговорить? Еще я могу почаще бывать дома и помогать отцу с садом. Андрея, моя младшая сестра, живет со своим приятелем в Австралии, и мама, наверное, порой чувствует себя очень одиноко. Особенно если учесть, что она ни с кем из своей родни близко не общается.

Быть старшей дочерью — нелегкий груз, и порой я явственно ощущаю, как он давит мне на плечи, особенно когда все мои попытки хоть немого развеселить родителей оканчиваются ничем. Я никак не могу изменить тот факт, что Эмили всегда была маминой любимицей. Она отлично училась, всегда все делала хорошо и правильно. И когда она покинула нас, то в сердце каждого осталась зияющая рана, пустота, и особенно тяжело пришлось маме. Единственное, что приносит ей радость, — это Бен, сын Эмили. Он чудесный малыш, и у него такие же карие глаза. Когда я смотрю в них, меня порой охватывает странное чувство, будто я вижу Эмили.

Я опять думаю о поездке в какой-нибудь спа-центр. Согласится мама или скажет, что это пустая трата денег. Она до сих пор работает полдня в местном магазине да еще плюс пенсия, и им с папой вполне хватает. Я знаю, что она не любит тратить деньги и всегда старается отложить что-то на черный день. Но даже когда такой день приходит, она очень и очень неохотно расстается с деньгами, заработанными тяжким трудом. Я думаю, такая прижимистость развилась в ней давно, еще когда она была ребенком. Ее отец здорово пил, и у него не хватило денег, чтобы послать ее в колледж. За ее братьев, своих сыновей, он заплатил и дал им образование, а за дочь платить не стал.