Танец для двоих - Виктория Клейтон Страница 30

— Я не могу больше! Я неудачник во всем! У меня не выходит даже трахнуть девушку! Боже, лучше бы я не рождался на свет!

Мой гнев быстро растаял, я почувствовала жалость:

— Перестань, Джереми, не расстраивайся! Не произошло ничего страшного!

Я знала, что подобные ничего не значащие слова, лишенные реальной заботы и участия, могут вынудить любого, кто чувствует даже легкую депрессию, броситься головой вниз с вершины водопада, но я только что открыла глаза и мои чувства спали. Собравшись с силами, я произнесла:

— Все мужчины импотенты, если перепьют. Об этом знает каждый. Обещаю: я никому не расскажу!

— Ты золото, Виола! — Джереми перевернулся на спину, в лунном свете его щеки влажно блестели. — Я показал себя полным идиотом. Говоря по правде, мне ни разу не удавалось соблазнить женщину. Я постоянно перегораю в последний момент. На этот раз мне показалось… — Он замолчал на минуту. — Ты мне очень нравишься, Виола! Ты лежала обнаженная, в меховом манто, как маленькое дикое животное… — Джереми вздохнул. — Если бы ты… если бы я… — Он всхлипнул. — Я отвратительно себя чувствую.

— Бедный Джереми! — Я стала гладить его по голове, а он прижался ко мне, как маленький мальчик. — Во всем виноват алкоголь. Р. Д., самый грубый, бесчувственный и бессердечный человек, которого я встречала, плакал как ребенок, если выпивал лишнего. Завтра утром ты почувствуешь себя гораздо лучше!

— Ты на самом деле замечательная девушка! Обычно женщины после такого приходят в ярость. Прости меня, я пытался заставить тебя силой! Это… это не только алкоголь. Может быть, завтра я приду в себя… Если ты не возражаешь… я… я бы хотел остаться у тебя ненадолго. В моей комнате чертовски холодно.

— Хорошо, но только ненадолго, — разрешила я, продолжая поглаживать его по голове. — Ты не должен здесь оставаться.

Джереми обнял меня и утопил свой подбородок в меховом манто. Было очень тепло и уютно, но привитые с колыбели благоразумие и необходимость соблюдать приличия сдерживали меня. Не в моих правилах было пренебрегать обязанностями гостя, я не могла переспать с сыном хозяев дома в первую же ночь…

Утром солнце разбудило меня. Джереми посапывал рядом. На улице, залитой светом, раздавалось щебетание. Небольшая птица заглянула в окно и застучала клювом по стеклу. «Господи, как жарко», — подумала я.

Соскочив с кровати — голыми ногами на прохладные доски пола, — я подбежала к окну. Далеко внизу деревья качали голыми ветками. Пестрые, черно-белые коровы размером с мышь, понурив головы, медленно шли через парк. Белые пушистые облака проплывали мимо моей башни в голубом небе. Полоска темной воды виднелась вдалеке, у подножия зеленых холмов. Я могла бы любоваться этим часами.

Мне захотелось сделать глоток свежего воздуха. Отодвинув задвижку, я легонько толкнула створки. К моему ужасу, рама целиком вышла из проема и окно с шумом свалилось на землю. Порыв холодного ветра обжег мое лицо, словно пощечина. Снизу раздался приглушенный звон. Я наклонилась, стараясь рассмотреть, куда полетело злополучное окно. Солнечные зайчики подмигивали мне из-под деревьев. Я проклинала свое невезение. Перспектива быть должником сэра Джеймса пугала меня до чертиков. Лучшим выходом было бы вернуть окно как можно быстрее и попросить Джереми вставить его на место. Тогда, возможно, никто ничего не заметит. Я посмотрела на часы — лазоревый корпус, оправленный бриллиантами, — которые тетя дала мне поносить. Это были часы для вечеринок, они не годились для ношения в дневное время, но я уронила свои в кастрюлю с супом, который Тиффани приготовила на обед. С тех пор мои часы находились в ремонте, а я пользовалась тетиными. Восемь часов — время водных процедур. — Джереми, подъем!

Я наклонилась над кроватью и стала его трясти. Джереми пробормотал что-то, глубоко вздохнул и перевернулся на живот. Почти немедленно он засопел вновь, как ни в чем не бывало. Я побежала в ванную. Бешено рванув кран с горячей водой гаечным ключом, я смогла выдавить из него тончайшую струйку. Пять минут спустя вода перестала быть даже немного теплой. Мне пришлось долго вертеться под холодными каплями, смывая розовую пену, — я легкомысленно намылила себя с ног до головы. Пена упорно не желала смываться. Вытеревшись насухо, я обнаружила розовые полоски — остатки пены — на полотенце. Почистив кое-как зубы нанесенной на палец зубной пастой и расчесавшись, я посмотрела на себя: после неимоверных усилий мне удалось выглядеть относительно чистой, только пятно крови на платье портило облик.

Я снова попыталась разбудить Джереми. На этот раз он даже открыл глаза на несколько секунд.

— Вставай, пока не зашли горничные и не обнаружили, что ты валяешься у меня в постели. Подумай о моей репутации, я боюсь, что тетя обо всем узнает… Кстати, окно выпало наружу. Мне невероятно жаль. Как ты думаешь, мы сможем вставить его обратно?

— Окно?.. О чем ты говоришь?.. Боже, я ужасно себя чувствую. Дай мне полежать несколько минут!

— Я побегу вниз, попробую найти его, а ты вставай сейчас же, или я рассержусь!

Джереми захихикал:

— Дорогая девочка, репутация — всего лишь мыльный пузырь.

Я вышла, окатив его взглядом, полным укора. Входная дверь долго не открывалась, я прищемила палец щеколдой, надеясь открыть ее.

Выбравшись наконец наружу, я побежала вокруг, пытаясь найти пропавшее окно. К сожалению, мне сложно было определить место падения — дом венчали четыре одинаковые башенки, я не могла распознать ту, в которой ночевала. Земля была густо покрыта крапивой, мои ноги горели. Я решила прекратить на время поиски. Прежде чем вернуться в дом, я остановилась полюбоваться фасадом. Под зелено-голубым куполом, сверкающим на солнце, виднелся фриз — каменные слоны, держащие друг друга за хоботы и хвосты, маршировали по кругу. Окна были закрыты, портик поддерживали четыре колонны в виде павлинов с изогнутыми шеями и распущенными хвостами. Это был самый необычный особняк из тех, которые мне приходилось видеть.

В столовой Хаддл стоял возле стола, на котором стопка не очень чистых серебряных тарелок испускала влажный пар. За столом в полном одиночестве сидел маленький мальчик с очень большими ушами.

— Кто ты такая? — спросил он, размахивая вилкой с насаженной на нее целой сосиской.

— Меня зовут Виола Отуэй, а тебя?

— Ники… Ты любишь сосиски?

— Да, немного.

— Тогда поторопись, сосисок на всех не хватит. Я только что пересчитал. Миссис Клинч обожает сосиски, она съедает большую часть самостоятельно. А нам достается черный пудинг [20]… Бр-р… Я как-то попросил мистера Ниббса рассказать, как делается черный пудинг, он проводил меня в подсобку своего магазина и показал ведро с теплой кровью, которую надо размешивать руками, чтобы выловить все вены и жилы.

— Хорошо, хорошо, — сказала я поспешно. — Доброе утро, Хаддл. Пожалуйста, яйцо с кусочком бекона.