Вальс одиноких - Галина Врублевская Страница 30

Прошел месяц – месяц тревог и волнений. Квартира Соловьевых превратилась в лазарет. Сергей пока передвигался с палочкой. В комнате супругов лежала парализованная бабушка. Сиделкой, разумеется, стала Иветта. Она взяла отпуск за свой счет. Проблем с оформлением не было, так как жизнь на фабрике постепенно замирала, выпуск обуви сокращался. Домашние обязанности Иветты стали удручающе однообразными: делать перевязки Сергею, подносить матери судно, ежедневно стирать ее простыни, готовить на всю семью. Иветта поняла, что такое ад. В их квартире и прежде не было лишних метров, теперь же сделалось по-настоящему тесно. Кровать матери стояла почти впритык к супружескому ложу. Поначалу бабушка лежала в комнате внуков, но сосуществование больной старухи и шумных подростков оказалось еще мучительнее.

Сергей, не уважающий тихие занятия, будь то чтение или изготовление поделок, маялся от безделья. Только игра на трубе или прослушивание кассет могло его утешить. Присутствие бабушки ограничивало мальчика, вынуждало отключать музыку хотя бы во время ее сна. Но и время бодрствования старушки не было безоблачным для окружающих. Под влиянием болезни – тромбоз сосуда повлиял и на психику – она почти обезумела. Наталья Всеволодовна не могла встать, но кричать, ругаться и подозревать всех в злостных кознях была в состоянии. Доставалось от нее и Сергею. То она требовала выбросить «зловредную дудку», то критиковала картинки полуголых красоток, развешанные у его кровати. Прежде, случись с внуком такая беда, бабушка полностью подчинила бы ему свою жизнь. Теперь нога Сергея ее мало занимала. С эгоизмом неполноценного человека она пеклась только о себе.

Чтобы спасти Сергея от бабушкиной ругани, а бабушку от грубости подростков, их разделили. Таким образом, кровать старушки переехала в супружескую спальню. Но Аня уже отдалилась от дома, возвращалась поздно – занималась то в библиотеке, то в общежитии, где обитали иногородние ребята. Увлекла Аню и работа на недавно появившихся персональных компьютерах – девушка стала завсегдатаем компьютерного зала университета. О самбо пришлось забыть. Теперь она лишь раз в неделю ездила в бассейн.

Валентин вновь стал задерживаться на работе, а однажды не пришел вовсе. Иветта ни о чем не расспрашивала мужа, но догадывалась, с кем он провел злополучную ночь.

Сергей споро шел на поправку. Друзья из музыкальной команды его не забывали. Вечерами, после занятий в своих училищах, они приходили к нему с инструментами и репетировали. Ближе к ночи соседи возмущенно начинали стучать в стену, и музыканты расходились по домам. Иветта же не гнала мальчишек: пусть в доме лучше звучит музыка, чем ругань. Но гневливая вспыльчивость бабушки оставалась печальной неизбежностью.

* * *

Предстоящий новогодний праздник не радовал Иветту. Дети решили встречать Новый год с друзьями, каждый в своей компании. Сергей уже не нуждался в палочке. Он не скрывал, что встречается с Леной, своей больничной подружкой. Несколько раз Лена заглядывала в дом к Соловьевым и сразу не понравилась Иветте: тринадцатилетняя девчушка была раскрашена как циркачка, от нее пахло сигаретами. Однако запретить сыну встречаться с пей Иветта не могла.

Уходила и Аня. С переходом в новую школу у дочки изменились отношения с одноклассниками. Она обрела новых друзей и стала еще независимее. Иветта в свое время в такой же ситуации потерялась, стушевалась в новом коллективе – хорошо, хоть дразнить ее перестали! – а Анечка, напротив, вышла на первые позиции в школьной иерархии. В математическом классе умные головы ценились, отличников уважали. Но умные дети умеют не только зубрить теоремы, но и хорошо веселиться. Это было время компьютерных мальчиков и девочек со своим миром, своими шутками, своими «глюками». Сильная, самостоятельная Аня оказалась лидером. Разумеется, сидеть с родителями перед телевизором в Новый год она больше не собиралась.

* * *

Около полуночи Соловьевы сели за празднично накрытый стол, поставленный рядом с кроватью больной. Включили телевизор. Прослушали выступление президента. Затем Валентин произнес тост за здоровье. Иветта выпила шампанского, бабушка пригубила апельсинового сока и вскоре задремала. Супруги сидели рядом, не зная, о чем говорить. В последнее время они и не были супругами в полном смысле этого слова: бабушка не способствовала их ночной жизни. Иветта давно ничего не хотела. И хотя роковая для женщины цифра 40 лишь смутно вырисовывалась в тумане грядущих лет, Иветта чувствовала себя старухой. Тягостные заботы минувшего полугодия сказались на ней не лучшим образом. Валентин опрокинул еще рюмку, откинулся на спинку стула:

– Ива, я готов пойти тебе навстречу.

– Ты о чем, Валя?

– Помнишь, ты просила, чтобы я ушел… дал тебе свободу.

Иветта напрягла память. Последние месяцы отодвинули на задний план выяснение отношений. Похождения Валентина больше не занимали Иветту. Припомнить, что она якобы просила свободу? Этого не было. Она лишь сказала, что отпустит его, если он захочет уйти. Но зачем спорить?

– Хорошо. И что дальше?

– Я могу дать тебе развод хоть завтра. Но желательно, чтобы мы разъехались. Как ты смотришь, если я поживу в квартире Натальи Всеволодовны?

– Тебе сейчас дать ключи? – с горькой иронией спросила Иветта.

Но Валентин не шутил:

– Можно и сейчас. Чего откладывать? Посплю часика три и поеду туда.

– Так сразу? – поразилась Иветта. – Тебе же требуется время на сборы. А твои банки с вареньем? – снова не удержалась она от шпильки.

Но Валентин не обиделся:

– Варенье можете есть, мне не жаль. К тому же я буду наезжать, тогда и возьму все, что потребуется. С детьми я хочу встречаться здесь, ты не возражаешь?

Иветта усмехнулась предложению о варенье. Какой добрый! Интересно все же: он собирается жить там один или с этой? Но она так и не задала этот вопрос.

* * *

Когда следующим вечером дети вернулись, отца они уже не застали. Иветта сообщила, что у папы поднялось давление и он поживет отдельно, пока не придет в норму. Она солгала, чтобы не травмировать детей. Валентин поддержал ее миф.

Уменьшение семьи на одного человека повлекло едва заметное улучшение: из суммарного квартирного шума исключились скандалы между зятем и тещей.